"Жюль Ромэн. Преступление Кинэта ("Люди доброй воли" #2) " - читать интересную книгу автора

видно.
Бывают дни, когда жизнь словно запутывается в ряд узлов и затруднения
кажутся неразрешимыми. Этот день не был таким для Аверкампа. Он не только
верил в судьбу. Он как будто делал даже короткую передышку, чтобы
поблагодарить ее. Обычно молчаливый, он так и сыпал словами. Он радовался,
что близ него находится молодое существо, которому некоторое простодушие в
радости едва ли покажется смешным. Но и перед Вазэмом он не мог открыться до
конца. Вазэм уже не был настолько юн, чтобы Аверкамп отважился доверить ему
самые опьяняющие свои мысли. Это были мысли ребенка. "Как хорошо иметь это.
Такое помещение - мне! Эти резные украшения! Эти карнизы! Красивое слуховое
окно наружной двери. Гостиная с большой розеткой на потолке, как у богачей.
Мне хотелось бы, чтобы дядя Максим из Вормкуда увидел меня сейчас. Стол,
который мне пришлют. Красное дерево. Превосходное дерево. Куда лучше дуба.
Приятно сидеть здесь. Я встаю, открываю двустворчатую дверь... Красивые обои
нужно купить при первой же возможности... Вазэм докладывает о посетителе.
Мой секретарь!..."
Он мог бы сидеть так часами, разглядывая и мечтая. Он с наслаждением
открывал бы двери, затворял бы их, представлял бы себе, как входят к нему
клиенты. Будут ли у него клиенты? Об этом позаботимся потом!
"А это все уже есть. Это не отнимется. Что бы ни случилось, сейчас я
этим владею. И получаю за это деньги. Ни гроша долгу. Наоборот. По оплате
всех счетов остается еще семнадцать тысяч. Даже семнадцать тысяч четыреста.
Я мог бы поселиться здесь. Места сколько угодно. Деньги, которые я плачу за
комнату, остались бы у меня в кармане. Диван в углу моего кабинета или в
комнате Вазэма. Но это было бы уже не то. Потеряли бы вид прекрасные
прямоугольные комнаты. Потеряла бы вид просторная и строгая контора
Агентства, это было бы мелочно. И потом, куда девать весь скарб: одежду,
чемоданы и прочее? В коридор около кухни? Нет. Я хочу устроить там
впоследствии уборную и раздевальню со всеми удобствами. Да и как быть с
женщинами? Я не желаю, чтобы здешняя привратница когда-нибудь отпустила мне
на этот счет замечание... "Господин Аверкамп? О, воплощение
корректности!..." Я не желаю, чтобы она закрывала на это глаза. К тому же, у
меня правило: не давать женщинам возможности совать нос в мои дела. Им
незачем иметь сведения о моих источниках дохода и даже знать точно мою
профессию. Лучший способ предупреждать осложнения".

* * *

Когда они вышли на улицу, Вазэм собрался с мужеством.
- Мне нужно забежать на почту. Не ждите меня, сударь. Если вы пойдете
по этому тротуару, я догоню вас.
- А, а! Вы жаждете получить письмо от вашей подружки?
Вазэм открыл двери почтового отделения. Он испытывал тревогу, смешанную
с горечью. Это чувство, казавшееся ему сложным и неожиданным, удивляло его.
"Опять ничего не будет. Наверное, она смеется надо мной. Однако никто
не заставлял ее спрашивать мой адрес. Ну и пусть. При том положении, которое
я займу, случаи представятся, не беспокойтесь!"
В прошлый четверг, в девять часов вечера, как было условлено, он
постучался в дверь дамы из автобуса. Более уверенный в себе и в то же время
более оробевший, чем за два дня до этого. Умеренно надушенный. Сперва