"Жюль Ромэн. Парижский эрос ("Люди доброй воли" #4) " - читать интересную книгу автора

Как в этом вопросе, так и в других, классифицируя людей, Аверкамп не
признает ходячих мнений. Он предпочитает руководствоваться чутьем или
личными наблюдениями. На его взгляд, возможность пользоваться людьми,
особенно молодыми, - это нечто крайне гибкое. Развитие "не по летам" явление
обычное. После периода нерешительности, взвесить опасность которого должен
ты сам, подростки приучаются к лежащей на них ответственности. Неспособность
у подчиненных часто поддерживается начальством, а ребячливость у детей -
взрослыми людьми. Аверкамп наблюдал мальчиков в ресторанах и гостиницах. В
том возрасте, когда их сверстники играют в мяч, они исполняют точно, подчас
и тонко, не всегда удобные поручения.
У Вазэма бывают ошибки, недосмотры. Для Аверкампа они с лихвой
искупаются тем преимуществом, что при нем находится расторопный, сметливый
сотрудник. (Как был бы медлителен и неповоротлив г-н Поль в той же роли!) А
затем, если эксперимент с Вазэмом быстро не даст результатов, Аверкамп
оборвет его, без всякой самолюбивой настойчивости.
В конце 1908 года Аверкамп еще представляет собою очень незначительную
фигуру в деловом мире. Может даже показаться, если принять во внимание его
годы (он уже перешагнул за тридцать), что покамест им мало достигнуто, что
он потерял время на посредственные затеи. Кто стал бы судить о нем по
внешним признакам, тот легко принял бы его за дилетанта. В действительности
он уже обладает самыми важными качествами; и в этих посредственных затеях он
сумел испытать и усовершенствовать умственные методы, для действенности
которых единственными пределами будут пределы объекта их применения.
Прежде всего, в нем живет великий визионер. Смолоду почти ежедневно его
посещали близкие к бреду по своей смелости мечты о могуществе и размахе. Но
этот великий визионер обнаружил редкое терпение перед лицом жизни. Мирился
со скромными обязанностями. Исполнял их, насколько мог, хорошо, не ощущая
унижения, не проникаясь горечью, сомнением в самом себе, но и не
привязываясь к ним. Ему случалось думать, что то или иное скромное ремесло
вырастет у него в руках, станет орудием его счастья. Визионер относил свое
видение к неудачно выбранной реальности. Рано или поздно замечал свою
ошибку. Не выводил из нее скептического заключения ни относительно
реальности вообще, ни относительно себя самого.
Еще и теперь, на заре предприятия, в которое на этот раз он верит, как
в средство обогащения, он умеет предаваться склонности к мечтам тогда лишь,
когда это не представляет опасности. Например, вечером, по окончании всей
практической работы и усевшись на террасе пивной, или в постели, перед сном,
или даже во время прогулки, возбудившись от ходьбы, между двумя остановками,
цель которых - подробное изучение какого-нибудь дела. Тогда ему рисуются
вдруг улицы, перекрестки между заборами пустырей; разрытые пригорки; целый
квартал в стадии возникновения, с волнистым профилем. И в то же время кусок
равнины на другом конце Парижа, разбитый на квадраты улиц. И в то же время
участки земли на низовьях Сены, поросшие высокими травами. И в то же время,
в очень старинном квартале, теснящиеся лачуги. И он, Аверкамп, во все это
замешан, присутствует повсюду. Он суетится на новых улицах, между заборами.
Он перекраивает земли. Он сносит пригорки. Он - фермент роста кварталов. Он
разрушает кучу лачуг. Берет словно пинцетом заплесневелых обитателей и
переносит в другое место. Здание Аверкампа вырастает из-под земли, уйдя в
нее бетонными ногами. Здания Аверкампа возникают глыбами, образуют
треугольники, четырехугольники. Он видит, как Париж разъедается со стороны