"Жюль Ромэн. Шестое октября ("Люди доброй воли" #1) " - читать интересную книгу автора

север, тогда как комната с окнами во двор расположена с южной стороны, и
солнце в нее глядит летом, поверх кровель, три-четыре часа подряд. Как бы то
ни было, Жермэна предпочла устроить там небольшую столовую в деревенском
вкусе. Безобразие двора маскируют желтые занавеси, дающие во всякий час дня
иллюзию солнечного освещения. Жермэна проводит мало времени в столовой,
гораздо меньше, чем в спальне. Впрочем, за завтраком, когда она завтракает
дома, вид окна ласкает ее зрение как нельзя более. Вечером все занавешено, и
что делается снаружи, неважно.
Бывшая столовая квартиры стала гостиной, и с ней сообщается спальня.
Такое расположение позволило к тому же меблировать обе комнаты в одинаковом
стиле, а именно Людовика XVI. И можно, когда надо, переставлять мебель из
одной комнаты в другую. Обстановка почти выдержана в этом стиле, если не
говорить о диване, который Жермэна сочла нужным поместить в углу гостиной,
но и он обтянут красивым шелком с цветами Louis XVI, и столяр поставил его
на точеные ножки того же стиля. Мебель - подлинная, за исключением
туалетного столика и кровати. Жермэна, ради удобства, а также для приемов,
пожелала иметь достаточно широкую кровать, а подлинную найти трудно шириною
больше 1,1 метра. Тот же столяр сделал для Жермэны кровать шириною 1,3
метра. И сделал ее со вкусом; а обойщик, со своей стороны, в устройстве
шелковых занавесок, ниспадающих у изголовья, был так ловок, что даже знаток
не сразу замечает аномалию в ширине постели. Предметы обстановки, которыми
особенно гордится Жермэна, - это пара кресел с ушками, купленная ею за
четыреста франков на аукционе в отеле Доуо, и очаровательный столик Louis
XVI из розового и лимонного дерева. Ей удалось отнять его за триста франков,
после переговоров и любезничанья, длившихся с перерывами два месяца, у одной
старухи, живущей на улице Генегона на доходы от весьма скромного капитала.
Жермэна Бадер спит довольно спокойным и глубоким сном. Она не слишком
чувствительна к легким раздражениям дневного света; ибо в комнате царит
весьма несовершенный мрак. Наружное освещение, оживляемое вдобавок
сверканием Сены, проникает поверх неплотно закрывающихся ставен и сквозь
двойные шторы, ложится на потолок широкой белой лентой, трепещущей блеском
алмазов, и отраженно падает на изголовье постели. Лицо молодой женщины слабо
им озарено. Отдельные лучи скользят между ресницами, пробираются под веки.
Жермэна спит с приоткрытым ртом. Дыхание у нее довольно громкое и
осложнено каким-то небным звуком - не храпением, но храпенье напоминающим.
Тело немного изогнулось вокруг собственной оси. Ноги и ягодицы лежат почти в
плоскости постели, одна нога согнута в колене, между тем как верхняя часть
туловища повернута вправо, и голова опирается на подушку одновременно
затылком и правой щекой. Округлые, полные руки выпростаны из-под одеяла.
Правая грудь полупридавлена локтем, левая ничем не стеснена, только сосок
чуть-чуть свисает вправо. Обе, кстати сказать, очень красивы,
соблазнительного объема. Тело белое, очень нежное, с тонким узором жилок.
Лицо тоже белое, довольно полное, черты его тверже самой плоти. Отсюда -
сложное выражение, постигнуть которое вдобавок мешает сон. Можно
предполагать характер волевой, способный при случае обнаружить жестокость и
грубость. А между тем есть признаки нежности, доверчивости, легкого
отношения к жизни. Нос довольно большой и немного изогнутый, но на конце
закругленный. Рот средней величины. Волосы белокурые, если даже не
искусственного, то искусственно усиленного оттенка.
В общем, тело в большей мере привлекательно, чем лицо - красиво. Но не