"Жюль Ромэн. Шестое октября ("Люди доброй воли" #1) " - читать интересную книгу автора

и что ветер с востока - юго-востока явно повернул на север.
Мириады людей стекались к центру. Множество экипажей устремлялось туда
же. Но другие, почти в таком же числе, - подводы, наемные кареты, тележки, -
направлялись к периферии, катили по предместьям, по пригородам.
Тротуары, уже не омываемые дождем, покрыты были тонкой, как пепел,
пылью. Между булыжниками набилось много сухого навоза, соломинок. При каждом
дуновении сор взлетал на воздух. Дурными испарениями тянуло от реки, в
которой низко стояла вода, и от сточных канав.
Люди на ходу читали газеты. И как раз в то мгновение, когда заносили
ногу над лужей и обоняли истомно тошнотворный запах, на глаза им попадалась
заметка, озаглавленная: "Парижские нечистоты".
"Стоячие черные воды Сены - это просто поля орошения. Улиц не поливают,
почти не метут; из подвалов несутся неописуемые ароматы, и канализация, эта
остроумная система, испортившись и расстроившись, работает так плохо, что
стимулирует всеобщую заразу, эпидемии, а также, произнести ли это страшное
слово? - холеру..."
Да, произнести ли его? Вот уже несколько недель холера свирепствует в
Петербурге. Правда, в газетах только что сообщались новости, более или менее
успокоительные: число новых заболеваний сократилось до 141, смертность упала
до 72. И говорят, что границы строго охраняются. Но как таможенной страже
бороться с микробами? Эта скромная цифра петербургской смертности образует
неприятное сочетание с запахом парижских сточных вод.
А к тому же гораздо ближе, в Рабате, началась, как пишут, загадочная
эпидемия, - не то чума, не то желтая лихорадка. Положительно, не оберешься
неприятностей с Марокко. Какой-нибудь солдат, отправившись в отпуск,
наверное, ухитрится завезти сюда чуму, а она тут сразу же привьется из-за
этого поистине африканского октября. Надо бы непременно прекратить отпуска в
Марокко и повсюду. Три дня назад дело с немецкими дезертирами в Касабланке
приняло скверный оборот, а вот сегодня утром пишут, что Болгария
провозгласила свою независимость вчера, 5 октября, и Австрия поговаривает о
присоединении Боснии-Герцеговины. "Исторический день" - печатают газеты в
заголовке. Таким образом, вчера, 5 октября, мы прошли через исторический
день. Правда, стороной. На этот раз мы были где-то совсем на краю истории.
Но злому року, наверное, захочется рано или поздно толкнуть нас в самую гущу
Но как же так? Болгария не была, стало быть, независима? Чему же нас в школе
учили? Отдаленные воспоминания.
Париж мягко раскинулся на холмах, по обе стороны реки. Он морщится.
Толпа стекается к центру. Ранним утром она струится главным образом с
западных склонов и высот: куртки, рабочие блузы, плисовые штаны и пиджаки,
картузы поголовно. Старики читают важно статью Жореса. Сегодня утром Жорес
умерен, осмотрителен, миролюбив. Турок он защищает. Сожалеет о
беззастенчивости болгар и австрийцев. Опасается, как бы их примеру не
последовали греки, сербы и итальянцы. Призывает их к благоразумию. Товарищи
среднего возраста интересуются отчетом о первом заседании Всеобщей
Конфедерации Труда в Марселе. В давке, стараясь не наткнуться на ларек,
фонарь или широкую спину бабы, торгующей овощами, они смеются про себя
бутадам гражданина Пато. Опять господа буржуа наберутся страху.
А молодые рабочие, подмастерья, мальчики на побегушках ("Ищут
мальчика-рассыльного с рекомендацией родителей"), увлечены подвигами
авиаторов, особенно Райта.