"Жюль Ромэн. Шестое октября ("Люди доброй воли" #1) " - читать интересную книгу автора

менее выпуклую кривую, чем когда-то. В частности, гораздо круче ниспадают
бедра. Вместо того, чтобы дать тазу раздаться в стороны, его сжимают,
удлиняют. Он уже напоминает не полный зрелый плод, а первое набухание
оплодотворенного цветка. То же и с грудью, хотя ей позволяют быть полнее. Не
поощряя объемистой груди, моды осени 1908 года еще предоставляют грудям
приличных размеров прекрасные возможности показать себя в должном свете.
Разве что им приходится расположиться несколько ненормально, ибо,
по-видимому, есть тенденция опускать их как можно ниже. Скат от шеи очень
длинен.
Все это, очевидно, вопрос корсета. И это приводит г-жу де Шансене к
вопросу:
- Вы носите корсет?
- Не то что корсет, скорее лифчик, почти без китового уса.
- А что вам доводилось слышать? Верить ли слухам, что дело идет к
упразднению корсета?
- К полному? Не думаю.
- Заметьте, что, по-моему, заменить корсет лифчиком значило бы его
упразднить.
- Конечно! Но этого не будет. Как же получить линию?
- Вам скажут, что при хорошем сложении у самого тела есть линия.
- Простите, графиня, но для этого надо естественной линии тела быть
модной линией, а это, согласитесь, не часто бывает. Да и когда тело слишком
подвижно, оно принимает неправильные положения. Если вы чем-нибудь жестким
не сдержите движений тела, вы никогда не сможете одеть его в платье, которое
бы сидело как следует.
Г-жа де Шансене не отвечает. Она думает о сокровенных пружинах моды.
Корсет, как и другие усложнения и оковы, появились по желанию мужчин, потому
что в то время им хотелось, чтобы женщина одетая была как можно менее похожа
на женщину раздетую и тем более их возбуждала.
"И еще потому, - торопится она прибавить, - что женщины того времени
имели много детей, мало сведений по гигиене и быстро превращались в
бесформенные туши. Но вполне возможно, что когда-нибудь они пожелают, чтобы
одетая женщина оставалась постоянным и прозрачным намеком на раздетую. На
чьей стороне окажется тогда преимущество, - на стороне ли молодой маникюрши
с ее роскошной грудью, или на моей? Боже мой, как утомительно думать!"
Двумя комнатами дальше, в своем кабинете работы Мажореля, г-н де
Шансене разговаривает по телефону.
- Это вы, Шансене? Знаете, у меня до сегодняшнего утра не работал
телефон.
- Отчего?
- Из-за пожара на станции Гутенберг.
- Да разве вы присоединены к ее сети?
- Нет.
- Так как же?
- С телефонами никогда ничего не понять. Словом, станция не отвечала.
Скажите, вы видели С?
- Кого?
- С. Вы знаете.
- Да. А что?
- Тот, по-видимому, решил внести запрос немедленно по возобновлении