"Владислав Романов. Мне больно, и я люблю " - читать интересную книгу автора

Мотя был в ударе. Ощутив пиршественное вдохновение, Левушкин без
остатка растворился в его стихии и забыл обо всем на свете. Вдовушка пила и
ела вместе с ним. Глаза у неё заблестели, она с большим волнением слушала
Мотиву оду в честь натурального продукта, подразумевая и скрытый намек на
глубокое, нарождающееся чувство к ней, восхищение её достоинствами и
щедротами. И Мотя не сразу понял, что, напустив словесного тумана, он
подошел к той жгучей черте, за которой его ждет мучительная расплата. Хмель
ударил в голову, и Мотя обнял пышный стан Ольги Алексеевны. Она не
сопротивлялась, лишь густо покраснела, да ещё сильнее заблестели её
доверчивые и томные глаза. Мотя знал о женской любви понаслышке. Он слышал
от многих, как это происходит, и теперь вел себя сообразно слышанному,
предполагая, что в столь сложной и опасной обстановке ему даже необходимо
выдать себя за совсем другого человека, о чём и намекал Дружинин. А
непролетарий Сивков непременно должен вести себя грубо и распущенно. Однако
едва Мотя прильнул к хозяйке и почувствовал, как робко сопротивляется Ольга
Алексеевна, словно подавая знак к ещё более яростной огневой атаке, Мотя
неожиданно отрезвел и взглянул на всё уже своими глазами.
- Я это... тут... конечно!.. - промычал он. И пока хозяйка приходила в
себя от этого неожиданного Мотиного перерождения, Левушкина уже и след
простыл.
Наутро, не успел Мотя продрать глаза, как появились Семенцов с
Машкевичем. Николай Иванович Семенцов - огромный, под два метра, детина, с
рыжими усами и такой же огненной шевелюрой, тотчас подошел к окну, закрыл
обе створки и, придирчиво оглядев огород, задернул занавески.
Мотя недоуменно взглянул на Семенцова.
- Вам небось Дружинин наговорил черт-те что, будто бандиты сюда и не
сунутся, а дело круто меняется, так что ввожу с этой минуты чрезвычайное
положение!.. - прогудел Семенцов, строго оглядев прибывших.
Мотя с Павлом вмиг оделись, и Семенцов прояснил им обстановку. Получив
ориентировку, он удвоил бдительность, хотя и понимал, что проделать путь из
Уктуса в Серовск способен лишь сумасшедший. С другой стороны, у бандитов
есть уверенность, что в Серовске милиция спит, а значит, взять банк можно
будет без труда.
Два дня назад на базарчике, что расположен на площади напротив банка,
появился мужчина лет сорока, разложил слесарный инструмент и стал торговать.
Поторговав день, неизвестный явился и на второй, на этот раз с товаром
неходовым - поделками из дерева: зайчата, белки, зверь покрупнее. Бабы
ходили, дивились, но кто же деньги на это тратить отважится. Однако выручка,
видимо, не тревожила торговца. Если кто даже интересовался товаром, то на
вопросы о цене он отвечал односложно и неохотно. Семенцова это встревожило.
Благо дом его тут же на площади, рядом с базарчиком, и, достав дедушкину
подзорную трубу, Семенцов стал наблюдать за неизвестным и выведал такое, от
чего тревога возросла ещё больше.
Во-первых, торговец внимательно наблюдал за банком. Во-вторых, он явно
получал записки, которые ему передавали вместе с деньгами.
Мотя, выслушав Семенцова, похолодел. Одно дело мечтать и в мыслях
крушить врагов, другое - когда они рядом и караулят каждый твой шаг.
- Я думаю так, - сказал Семенцов, - не исключено покушение на вас, и
вам даже во сне необходимо быть готовыми к бою!.. Сегодня вторник. Деньги
привезут в четверг, значит... Часов в девять утра.