"Владислав Романов. Замок с превращениями (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

сказал Азарий Федорович. - Я просто оживил твое воспоминание. Это также
легко, как карточный фокус для иллюзиониста. Но я не хочу больше быть
Великим Магом, Машенька. Я устал, и тоска по Эльжбете грызет меня по
ночам. А спасение в твоих руках. Но вы злое поколение, вы выросли, не
зная, что такое милосердие, вы исповедуете только ту справедливость,
которая требует око за око. Другой вы признавать не хотите! И мне страшно
жить о вами!..
Крюков растворился, точно его и не было. Маша оглянулась и увидела
Лаврова. Он плелся следом метрах в десяти.
- А где старикан-то?! - удивился Лавров, оглядываясь вокруг. - Ты же
с ним шла...
- Тебя он вызвал?! - спросила Маша.
- Кто?! - не понял Лавров.
Маша не ответила.
- Что происходит?! - возмутился Лавров. - Это что, не сон был?
- О чем ты?..
- Ну полеты эти, электричество? Я думал, что все это мне
приснилось... Ты что, на диете сидишь?! Совсем исхудала?!
- А тебе-то что?! - возмутилась Маша.
- Ничего! Я просто хочу знать, на каком я свете! Чертовщина
какая-то!..
- Знаешь, иди, Вася, гуляй! Мне надоело с тобой разговаривать!
Маша ускорила шаг, а Лавров, остановившись, догонять ее, к Машиному
огорчению, не стал, а повернул назад.
- Козел! - раздраженно проговорила Маша и тотчас оглянулась: на том
месте, где стоял Лавров, жалобно блеял старый козел.
- Нет-нет! - сказала Маша. - Не надо, пусть он снова станет
Лавровым! - Она взмахнула рукой, козел исчез, а на его месте опять возник
Лавров, недоуменно закрутив головой. Маша перевела дух и уже бегом
побежала домой.


Глава 12

Продолжение истории о Змейке, Азриэле и Ганбале

Казалось, вся нежность и ласка Вселенной обрушилась на Азриэля. Он не
мог дождаться ночи, каждый день откладывая свой визит к баронессе, чтоб
сообщить ей о внезапной смерти ученого-алхимика Ганбаля, который по
поддельному, но искусно сработанному завещанию обязал похоронить себя в
своем подвале, а имущество передавал верному помощнику и ученику Азриэлю
фон Креуксу. В этой мелкой работенке проявился неожиданный талант Азриэля:
он так умело скопировал буквы, завитки и закорючки, что подпись Ганбаля на
завещании не отличила бы самая суровая судейская проверка.
Змейка не отходила от него ни на шаг. Грелась у него за пазухой,
сидела на плече, ходила с ним за водой, в сарай за дровами, наставляла его
в приготовлении обеда, постоянно прибавляя ко всем словам: "любимый мой!",
"повелитель мой!"
Приходила ночь, тело ее оживало, и они предавались столь изощренным
ласкам, столь чувственным и сладостным, что не замечали, как пролетала