"Владислав Романов. Замок с превращениями (Фантастическая повесть)" - читать интересную книгу автора

записать на листочке бумаги, что профессор и сделал, подписавшись: доктор
филологических наук Федор Федорович Найденов. Директор музея ознакомил
Крюкова с заявлением профессора.
- Я этой бумаге ход не буду давать, - с намеком сказал Махруев, пряча
заявление в стол, - но вам надо уладить этот инцидент с Найденовым. Надо
быть скромнее, а то я с Дюма, я с Гогеном! Я вот с завотделом обкома на
рыбалку езжу. А на рыбалке, сами понимаете, за ухой... Вот! Да и потом в
обществе у нас употребляется другое местоимение: мы!.. Надо быть
скромнее!..
- А бумага эта каким числом датирована? - спросил Крюков.
- Числом?.. - Махруев достал бумагу, но на ней ничего не было, чистый
лист. Махруев переворошил весь стол, но криминальной бумаги не нашел.
- Ладно, я разберусь с этим инцидентом! - заверил он Крюкова.
На следующий день Махруев пригласил к себе Найденова и снова попросил
написать пропавшее заявление. Однако не прошло и полчаса после ухода
профессора, как все написанное Найденовым исчезло. У Махруева стало
дергаться правое веко, причем оно дергалось так, что получалось будто
Махруев подмигивает. Это еще больше осложняло его положение, особенно в
разговоре с начальством.
Почти в тот же день, когда Махруев попросил Найденова написать
заявление вторично, к профессору прибежали перепуганные студентки. Они не
смогли найти его статью, которую Найденов приказал им законспектировать. В
сборнике на той странице, на которой должна была начаться статья
Найденова, сияла белейшая пустота.
- Издательский брак! - изрек самоуверенно Найденов, - найдите другой
экземпляр!..
Студентка Минерва Галимзянова, старшая дочь Венеры от последнего
брака в порыве любви к профессору перерыла все библиотеки: во всех
экземплярах на указанных Найденовым страницах царила девственная белизна.
Профессор попробовал было раскрыть свою собственную книгу, из которой у
него постоянно торчали закладки, но и она была пуста. Тексты Найденова
исчезли из всех его книг и статей. Причем цитаты из других авторов
оставались нетронутыми, и вследствие этого книги Федора Федоровича
представляли собой плачевное зрелище. Говорят, нашлись злые языки, которые
подсчитали количество цитат у профессора, тем более что сделать это теперь
было нетрудно. Найденов написал даже заявление в Комитет государственной
безопасности, приписав случившееся проискам буржуазных философов, а также
доценту Казьмину, который осмеливался публично критиковать работы
профессора. Не получив ответа из КГБ, профессор подал на Казьмина в суд,
но к производству дело не взяли, ибо профессор не представил никаких
конкретных доказательств. В это время Найденов готовил документы на
членкора, и каково же было его удивление, когда перепуганная кадровичка
принесла назад его профессорский диплом. В графе "специальность" чьей-то
корявой рукой было нацарапано: "профессор кислых щей". После тщательных
сличений и графологических экспертиз - Казьмин и здесь оказался ни при
чем - установили, что эту глупую фразу написал сам Найденов. Все это
казалось невероятным.
Крюков, решивший поначалу столь безобидно наказать своего доносчика,
теперь затосковал. Его беззлобная на первый взгляд затея разрасталась уже
в великое зло, ибо на карту была поставлена судьба человека, так как