"Владислав Романов. Дождь" - читать интересную книгу автора

вправду некстати, речь пролилась, и я счастлив, я заговорил, могу
объясниться, а это уже чудо, это уже подтверждение того, что я нашел ее!..
Простите великодушно...
- Кто вы?.. - прохрипел Петр Иванович.
- Я Дождь, - незнакомец улыбнулся и, повернувшись, легко оттолкнулся от
пола и выпорхнул, как птица, в окно. Он плавно взлетел, набирая высоту, и
вскоре лишь странная яркая звездочка горела на том месте, куда он улетел.
Петр Иванович как стоял, так без звука рухнул на пол, сраженный сей
чертечтовиной.
Началась эта история так давно, что никто, пожалуй, точно и не может
назвать ни год, ни число; подлинное имя Дождя встречается в двух хрониках,
связанных с Лоренцо Великолепным, да один раз о его исчезновении упоминает
Марсилио Фичино в письме к Джиованни Кавальканти: "Я думал, что я люблю его
в такой степени, что не мог бы любить себя более; Андреа Веротти, один звук
его имени лишал меня земной опоры, и я бежал туда, где находился он. Видеть,
наблюдать, слышать его голос становилось с каждым днем все потребнее, я
мучился, если не видел его более часа, это превращалось в болезнь, точно сам
демон небесной Венеры поджигал мою плоть. Блеск его божественного лица по
ночам горел во тьме, его голос звал так настойчиво и призывно, что я верил:
Андреа - ангел, спустившийся с неба, то недосягаемое, что отделяет нас от
Бога..."
Восхищение это, пожалуй, разделял и Кавальканти, и сам Лоренцо
Великолепный, и его дед Козимо Медичи, который отыскал Андреа мальчиком у
пастухов. Ни отца, ни матери у Андреа не было, младенца подбросили, и
пастухи воспитывали его до семи лет, пока его не забрал Козимо на свою виллу
в Кареджи. Почти два года они прожили вместе. В 1464 году Козимо скончался в
возрасте пятидесяти пяти лет. Лоренцо шел в ту пору пятнадцатый год,
Марсилио Фичино исполнился уже тридцать один, Андреа - только девять.
По завещанию, свою виллу в Кареджи Козимо завещал Марсилио, особо
оговорив и долю маленького Андреа Веротти. Так его воспитанием занялся
Фичино, так они стали неразлучны.
Сейчас трудно сказать, как проходило это воспитание, однако взгляды
Фичино достаточно изучены, чтобы понять, что впитал Андреа от своего
наставника.
"Послушай меня, я хочу научить тебя в немногих словах и без всякого
вознаграждения красноречию, музыке и геометрии. Убедись в том, что честно, и
ты станешь прекрасным оратором; умерь свои душевные волнения, и ты будешь
знать музыку; измерь свои силы, и ты сделаешься настоящим геометром..." Это
отрывок из письма к одному из тех прекрасных юношей, к кому питал любовь
Марсилио до взросления Андреа. Думается, те же слова мог слышать и сам
Веротти. "Красота тела состоит не в материальной тени, но в свете и в
грациозности формы, не в темной массе тела, но в ясной пропорции, не в
ленивой тяжеловесности этого тела, но в числе и мере".
Вскоре всех покорил голос Андреа, создававший свой неповторимый земной и
в то же время неземной мир звуков. Изредка он подыгрывал себе на флейте,
прерываясь, потрясая всех мощной силой звуков, исторгнутых из слабого, еще
юношеского тела. Лоренцо не мог сдержать слез, Марсилио впадал в экстаз,
обожествляя своего воспитанника. Его музыкальная поэма дождя настолько
поразила всех, что с тех пор Андреа иначе и не звали, забыв его настоящее
имя. Прошло еще три года, Дождю исполнилось двадцать лет, голос его набрал