"Галина Романова. Ярмарка в Сокольниках" - читать интересную книгу автора

- За успех безнадежного дела! - я пытался казаться веселым и
находчивым.
- Можно и так, - ответил Меркулов задумчиво и звякнул своей рюмкой о
мою.
Когда Ракитина вернулась в кухню, я ее сразу даже не узнал: в чем-то
длинном, с шалью на плечах; светлые волосы растрепались прядями по лбу. Она
подошла к столу, налила себе еще рюмку. Перед нами была русская баба, пьяная
от вина и горя. Уже не обращаясь ни к кому, а просто жалуясь на судьбу,
срывающимся от слез голосом она закончила монолог:
- Я ему всю жизнь посвятила, все думала - наступит наш звездный час, а
он так нас всех подвел! Ведь я говорила: "Витя, забудь о государстве, все
это красивые слова! Детский лепет! Оглянись - о каком народе ты говоришь?
Где он? Разве эти люди в вонючих телогрейках, которые в провонявших
электричках едут в Москву за продуктами, и есть твой народ? Так ты этому
"народу" не нужен! Ты о себе подумай! О себе не хочешь - о сыне подумай!" А
он... А он все свое талдычил - "исходя из интересов России..." Вот и
дождался благодарности! Доперестраивался, пока не придушили!
Ракитина нетвердой походкой подошла к буфету, достала пачку "Марлборо",
закурила, жадно и глубоко затягиваясь. Бросила сигареты на стол, сказала
отрывисто - "Курите!" Мы облегченно вздохнули. Я закурил, конечно,
американские, а Меркулов полез за своим "Дымком".
Я мысленно прокручивал рассказ Виктории Ипполитовны и не находил в нем
никаких ключей. Кроме того, по-видимому, Ракитиной не было известно про
Подгурского. А, может, было? Но Меркулов, безусловно, понимал ситуацию не
хуже меня, однако вопросов не задавал.
- Да что это я вам здесь плету? При чем тут все это? - Виктория вдруг
заревела в голос. Слезы смыли остатки косметики с ее лица, оставив синие
пятна вокруг глаз. - Из-за бабы его убили, из-за бабы!
Я даже поперхнулся дымом от неожиданности. А Меркулов весь напрягся,
взял Ракитину за руку и настойчиво так спросил:
- Из-за какой бабы, Вика?
- Это у него надо было спросить! Из-за какой? Да мне эти его шлюхи вот
здесь сидят! А им разве Виктор был нужен? Его деньги и подарки из-за
границы! Сучку свою с кем-то не поделил - вот и все! Мне за свою жизнь
цветка не купил, а этой балерине корзины роз посылал!
- Какой балерине, Вика? Успокойтесь, Виктория Ипполитовна. Какой
балерине? - Меркулов все держал руку Ракитиной и тихо, но упорно настаивал
на ответе.
Но я видел, что это дохлый номер. Виктория впала в невменяемое
состояние, она твердила одно и то же:
- Корзины роз, а мне ни цветка, ни букетика, а ей - корзины...
Из своей комнаты выглянул встревоженный Леша. Меркулов поманил его
указательным пальцем:
- Попробуй успокоить мать, Алексей. Ей-Богу, ей сейчас несладко.
- Не беспокойтесь, Константин Дмитриевич. Мама у меня все выдержит, -
опять сказал Леша, как и тогда, в морге. - Давайте, я вас провожу.
Мы оделись и, тихо прикрыв за собой дверь с позолоченной табличкой "В.
Н. Ракитин", вышли из квартиры. Из-за двери все еще слышался ослабевающий
голос Виктории Ипполитовны:
- Слышишь, Лешка, ни цветочка...