"Николай Романецкий. Казаки-разбойники (Сб.фантастики "Выдумки чистой воды")" - читать интересную книгу автора

что он на мгновение потерял голову.
А потом со стороны оврага, где сидели ребята из резерва, вдруг
ударила молния, ударила прямо по вышке над ним, и вышка вспыхнула как
порох, и в огне кто-то завыл и завизжал нечеловеческим голосом, а
молния уже ударила по другой вышке, мимоходом срезала кусок
проволочной изгороди вместе с железобетонным столбом, и теперь гасила
- один за другим - прожекторы. И тут Калинов понял, что это луч
лайтинга, и оглянулся, и увидел, что тот, кто сказал ему "Салют!",
тоже смотрит в сторону оврага, на эту удивительную молнию. И тогда
Калинов ударил его гранатой прямо в висок. Гвардеец удивленно хрюкнул
и кулем упал ему под ноги. Конечности его судорожно задергались, он
перевернулся на спину и замер, и Калинов увидел в свете последнего
прожектора лицо белобрысого Вампира с широко открытыми мертвыми
глазами. А к прожектору уже подбирался луч лайтинга, по дороге
сваливший трубу крематория, и она, подрубленная под основание,
неторопливо, как в замедленной съемке, рушилась вниз, рассыпаясь на
куски. Наверху взвыли в последний раз и замолкли. И тогда, по-прежнему
сжимая в правой руке гранату, а левой доставая из-за спины арбалет,
Калинов бросился к проходу в колючей проволоке.
- А-а-а! - надсадно заорал он. - Грехи вам простить?!
Ослепительная молния ударила прямо в барак охраны, и на месте его
вспух огненный шар, и внутри шара тоже выли, заходясь от муки, десятки
глоток.
- Я вам прощу грехи! - орал Калинов, летя вперед.
Ему показалось, что сердце его не выдержит натиска ненависти и
взорвется, разлетится на куски, но сейчас это было совершенно неважно.
А потом они выстроили оставшихся в живых ошалелых гвардейцев в
шеренгу. И пока узников выводили из лагеря, Калинов ходил вдоль
шеренги, отбирал у гвардейцев шпаги и заглядывал им в глаза, пытаясь
увидеть в их глубине что-нибудь звериное. Но это были обычные
человеческие глаза, только отупелые от страха. И тогда Калинову
захотелось посмотреть на их сердца. Не может быть, чтобы сердца у них
в груди бились человеческие...
- Ай, мамочка! - вскрикнула Вика.
И Калинов увидел черный зрачок пистолета, нацеленный ему в голову,
и прищуренные глаза жирного борова, устремленные прямо на его
переносицу: видимо, туда должна была попасть пуля. И хриплый голос
произнес:
- Не двигаться!.. Иначе я раскрою череп вашему приятелю!
Никто и не двинулся. Но оранжевый вдруг крутнул головой, как будто
воротничок форменной рубашки жал ему шею, вскрикнул и, выронив
пистолет, ничком упал на плац. А мимо, спотыкаясь, брели уроды в
истлевших комбинезонах, имеющие глаза ненавидяще смотрели на
гвардейцев, и слышался мерный стук деревянных колодок о бетон, а над
всей этой бесконечной колонной висел гул, как будто узники пели песню.
Но они не пели, они плакали, и девчонки плакали вместе с ними, и
оказалось, что это большое счастье - принести свободу истерзанным
людям. А потом Джина взяла у кого-то лайтинг, сдвинула предохранитель,
и Калинов понял, что она сейчас положит оранжевых, всю шеренгу,
хладнокровно, в упор и, оцепенев от ненависти, будет смотреть, как они