"Николай Романецкий. Казаки-разбойники (Сб.фантастики "Выдумки чистой воды")" - читать интересную книгу автора

пошлине маленькими ручейками, а может, это был и не дождь вовсе, а
холодный пот, потому что, кажется, их ждали. Во всяком случае, круглые
пальцы прожекторов плясали по равнине, и каждый раз, когда они
приближались, приходилось въезжать носом в грязь. И не шевелиться.
А потом опять затрещало, и высоко над головами визгливо
прочирикали пули. Стреляли с вышки, которая приткнулась к колючей
проволоке справа, приземистая и раскоряченная, словно табуретка на
кривых ножках. Самонадеянные строители поставили ее по эту сторону...
Впрочем, с какой стати они должны были опасаться нападения извне?
- Замрите! - негромко скомандовал Клод.
И они замерли. И, лежа в липкой жиже, дождались, пока успокоится
охрана. Пулеметчики перестали палить в белый свет. Лучи прожекторов
поплясали-поплясали, тупо уткнулись в тяжелый столб дыма, повисший над
крематорием, и погасли. Где-то коротко тявкнула собака. От сторожевой
вышки донеслись звуки губной гармошки, наигрывающей какой-то до
одурения знакомый мотив. Ветер принес издалека обрывки заунывного
колокольного звона. На вышке вдруг загоготали, и грубый голос прошелся
насчет штанов какого-то Диего, которые теперь, кажется, потребуют
капитальной стирки... Тоже мне, доблестный лейб-гвардеец, переполошил
весь лагерь, где только таких нарожали, ублюдков... Хорошо, что
комендант нализался как свинья и дрыхнет, и будет дрыхнуть до утра, а
то не избежать бы тебе карцера...
- Вперед! - шепотом скомандовал Клод, и они поползли.
Каждый к своей цели. Калинов - к сторожевой вышке справа, Игорь -
к такой же вышке слева. Джина и Вика тянули мешок с зарядами, чтобы
несколькими взрывами пробить проход в рядах колючей проволоки. За ними
подтягивались арбалетчики, чтобы, когда грохнут взрывы и пулеметы
будут нейтрализованы, рвануться в проход и успеть добежать до барака
охраны прежде, чем гвардейцы придут в себя. И быстро и хладнокровно
засыпать их стрелами...
А оставшихся в живых офицеров, думал Калинов, мы повесим в воротах
лагеря, прямо под словами "Боже! Прости нам грехи наши!", и они будут
болтаться в веревочных петлях, которые они приготовили для нас, жирные
боровы в оранжевых мундирах, густо пахнущие заморским одеколоном, а мы
с удовлетворением будем думать о том, что этим, по крайней мере,
грешить уже не доведется... Вот только куда мы денем всю эту ораву
освобожденных уродов в истлевших комбинезонах. Куда мы денем всех
гниющих заживо, слепых от радиационных ожогов полутрупов, подумал он
и тут же отбросил эту мысль, потому что это была не та мысль, с
которой ходят на колючую проволоку.
Он подобрался к самому основанию вышки, осторожно встал, чтобы
проще было бросать, и достал гранату из кармана. Осталось выдернуть
чеку и, дождавшись сигнала, швырнуть гранату туда, наверх, в подарок
Диего, сидевшему в испачканных штанах, и неведомому музыканту с грубым
голосом. И тут кто-то сказал сзади вкрадчиво: "Салют, малыш!", и
сквозь кольчугу Калинов почувствовал, как в спину ему уперлось что-то
твердое. Раздался громкий смех, и опять вспыхнули прожекторы, заливая
все вокруг ослепительным светом. Как на стадионе. И Калинов понял, что
их действительно ждали. Он сжался, соображая, как бы подороже продать
жизнь, но тут сзади закричала Джина, и столько муки было в ее голосе,