"Александр Ромаданов. Оживи покойника" - читать интересную книгу автора

лунном свете округлый ангар.
"На последнюю электричку я как пить дать опоздал - придется
до утра здесь куковать, - размышлял он на пути к ангару. - Во
сколько же я тогда в Москве буду? А если... нет, не во Франции
ведь я, в конце концов, НотрДам в Глазго!" Он подошел к двери,
постучал костяшкой согнутого пальца и прислушался: в ответ
раздалось недовольное поросячье повизгивание. "Анна Иванна, наш
отряд хочет видеть поросят и потрогать спинки..." - вспомнился
ему детский стишок. Дверь в сарай оказалась незапертой. Федор
шагнул в вонючую темноту, наощупь пробрался в угол, опустился
на теплые опилки, устроился поудобнее и мгновенно заснул.
Сначала ему снился липкий кошмар - первозданный хаос
бессмысленных абстракций, которые он пытался составить в единое
целое, но они из рук вон плохо состыковывались между собой. В
конце концов, ему удалось собрать из разрозненных разновеликих
фрагментов закрученную в спираль разноцветную мозаику. Он
перепрыгивал с одного кусочка этой гигантской мозаики, рисунок
которой нельзя было разобрать вблизи, на другой, пока не
оказался в собственной квартире.
Был солнечный осенний день. Солнце светило так, как имеет
обыкновение светить по воскресеньям и церковным праздникам.
Настроение у Федора было приподнятое, почти торжественное, но
он не мог понять, по какому случаю. Тут же он заметил, что
обеденный стол раздвинут на всю свою длину, застелен
крахмальной скатертью и заставлен посудой, столовыми приборами
и богатой снедью. Часы показывали пять вечера; пастельных тонов
солнечный свет мягко вливался в окно, нежно касался стола и
затейливо преломлялся в пустых пока фужерах, высвечивая их
хрустальные грани фиолетовым, красным, желтым и зеленым. Федор
обратил внимание на то, что он в белой рубашке. "Сегодня
какой-то праздник, это как Божий день ясно", - подумал он,
поправляя перед зеркалом узел на серебристом галстуке.
Раздался звонок, Федор открыл дверь, и в тесный пенал
прихожей шумно ввалились гости с цветами и свертками, со
сверкающими загадочным блеском глазами. "Они знают что-то, чего
не знаю я", - смекнул Федор по выражению их лиц. Тут школьный
приятель Федора Володька Артамонов скомандовал
"три-пятнадцать", и все пришедшие закричали дружным хором: -
По-здра-вля-ем!!!
- С чем? - спросил Федор без удивления, но с любопытством.
- Товарищи дорогие, он ничего не знает! - раздался
знакомый, вроде, возбужденный женский голос.
- Притворяется, хитрюга! - заговорщически подмигнул Горячий
Федору.

- Хватит дурочку валять, Бурщилов, - нарочито строго
приказал начальник отдела. - Делаю вам последнее трехсотое
китайское предупреждение!
Все засмеялись, а Федор искренне признался:
- Я ничего не понимаю, Василий Парамонович.