"Александр Ромаданов. Оживи покойника" - читать интересную книгу автора

доставлен в больницу для проведения операции по удалению
раздувшегося от мусора аппендикса, нет ничего необычного, но
все же это какой-никакой, а случай, нечто такое, что с тобой
или твоими друзьями происходит не каждый день, хотя если взять
в общем и целом, то таких "происшествий" в одной только Москве
случается раз по сто на день. Так что если эта новость и не
повергла Федора в замешательство, то он воспринял ее как некий
намек на что-то более худшее, имеющее и к нему, Федору
Бурщилову, отношение.
"Не слышны в саду даже шорохи-и..." - донеслись из-за стены
позывные "Маяка". Федор бросил взгляд на будильник: ровно II
вечера. "Интересно, по телеку что-нибудь идет еще?" - подумал
он, но сейчас же вспомнил о своем недавнем
телевидении и твердо решил не включать телевизор
до следующего вечера, а то мало ли что...

Дабы отогнать от себя это неприятное воспоминание, Федор
достал с книжной полки "Двенадцать стульев", свою любимую
книгу, при помощи которой он обычно легко отвлекался от угрюмой
действительности. Вот и на сей раз, лишь прочитав: "В уездном
городе N было так много парикмахерских заведений и бюро
похоронных процессий, что...", - Федор выпал из предписанных
ему пространственно-временных координат и перенесся в другое
измерение - в измерение гробовых дел мастера Безенчука,
Ипполита Матвеевича Воробьянинова и других обитателей города N.
Но вот четыре главы позади, завязка уже есть, и все готово
к появлению "великого комбинатора"... Но каково же было
удивление Федора, когда после слов "в половине двенадцатого с
северо-запада, со стороны деревни Чмаровки, в Старгород вошел
молодой человек лет двадцати восьми..." в его воображении
нарисовался чернобородый тип с глазами цвета свежесколотого
антрацита, одетый не в "зеленый в талию", как положено по
книге, а в строгий серый костюм. В этом человеке Федор без
труда опознал афериста, сулившего ему райскую жизнь в аду.
"Тьфу-ты, черт!" - Федор плотно захлопнул книгу.
Его мысли все еще продолжали по инерции вращаться вокруг
Ипполита Матвеевича, отца Федора и представшего в неожиданном
виде сына турецкоподданного, как вдруг над самым его ухом
разразился пронзительный звонок.

3. 28 минут на сборы

Звонок не был похож ни на телефонный, ни на дверной - более
всего он походил на школьный. Федор подозрительно посмотрел на
будильник - тот молчал. "Что же может так громко звонить?" -
Федор принялся вращать головой, пытаясь засечь ушами, как
локаторами, источник звука, но все напрасно: звенело, казалось,
из всех четырех углов комнаты. Федор перешел в свой
кабинет-спальню, но и там звон слышался столь же отчетливо; не
помогло ему и то, что он закрыл уши ладонями: звонок продолжал