"Александр Ромаданов. Плоть, прах и ветер" - читать интересную книгу автора

лицом к стене. Наутро он не подал виду, что ночью что-то
произошло, и если бы не его распухший нос, можно было бы
отнести тот печальный инцидент к разряду сновидений. Но это
было, было, было... Впрочем, никогда мы не вспоминали об этом
вслух.
День шел за днем, неделя за неделей, месяц за месяцем, но
чудесные способности, обещанные Спасителем, не спешили
пробуждаться во мне. Впрочем, я не торопил их, потому что у
меня в запасе было еще несколько лет и я был твердо уверен в
том, что в один прекрасный день превращусь из никчемного
гадкого утенка в прекрасного одаренного лебедя. Главным было
то, что я получил знак от Спасителя и тем самым попал в круг
избранных. Сейчас я уже могу сформулировать свои ощущения тех
лет, но в ту пору это были не мысли, а интуиция, и она
подсказывала мне, что достаточно нести на себе печать
Спасителя, и тогда способности появятся сами собой, не важно
какие, но это будут гениальные, даже сверхгениальные
способности, потому что придут свыше, по небесной милости.
И вот, как говорится в сказках, "в один чудесный день", а
было мне тогда тринадцать лет, я заметил, что вижу в окружающих
меня предметах и явлениях некую скрытую поэзию. Стоило мне
взглянуть на что угодно, будь то снегопад в свете прожектора на
охранной вышке или нечто более будничное, к примеру, тюлевая
занавеска на окне столовой, по краям обычной картинки возникала
некая музыкально-поэтическая аура. Когда я начинал эту ауру
внимательно рассматривать, по моему телу проходили медленные
теплые волны, волны любви ко всему, что меня окружало, к миру в
целом и к каждой его частичке. Это было так необычно и так
волнующе, что не оставалось сомнения в божественности
происхождения такой ауры.
Оставалось только перенести свое видение на бумагу, чтобы
поделиться доверенной мне тайной поэтической сущности мира с
окружающими. Это оказалось самым сложным. Стихи сами собой,
легко и непринужденно, выплескивались на бумагу, но без всякой
рифмы, а когда я пытался заменять одни слова другими, более
подходящими по звучанию к предыдущим, терялся смысл всей фразы.
Очень скоро меня охватило отчаяние: мои стихи не были похожи на
стихи, а значит, я не умел распорядиться божьим даром. Я
стеснялся показать кому-либо свои маленькие произведения,
потому что боялся непонимания и насмешек.
Единственным человеком, которому я доверился, был мой друг
Игор. Когда он внимательно прочитал от начала до конца
исписанную мной тетрадку в 12 листов (это казалось мне тогда
бесконечно много), то серьезно и даже с необычным для него
пафосом сказал: "Замечательные белые стихи". Я готов был его
расцеловать: он нашел нужное определение. Белые стихи! Да,
конечно же, это именно то, к чему у меня такие замечательные
способности!
Через неделю я стал героем дня в школе. Даже
старшеклассники подходили ко мне на переменах: