"Ромен Роллан. Николка Персик" - читать интересную книгу автора

кого-то, на что-то, что скрыто в долине Армса. На опушке леса ее пернатые
кумушки - сойка бойкая и Ворона Ларионовна - вторят ей обиженно и
раздраженно. Люди хохочут, люди кричат: "Волки!" Никто этому не верит. Но
все же идут посмотреть (верить хорошо, видеть еще лучше)... И что же видят?
Экая чертовщина! Из долины по склону поднимается вереница вооруженных людей.
Мы их узнаем. Это вражий отряд из Везлэ. Мерзавцы! Им стало известно, что
наш город остался без стражи, и они вообразили, что возьмут его голыми
руками!
Не долго предаемся созерцанью. Каждый кричит: "Спасайся кто может!
Толкаются, рассыпаются; стремятся сломя голову по дороге, по полям, по
скатам. Этот - на животе, как свинья, тот - на другом полушарии тела. Мы
трое вскакиваем в свою тележку. Как будто раскусив, в чем дело, ослик
срывается, как стрела с лука; Шумила бьет его с постоянством барабанщика,
совершенно забыв от волненья, что нужно относиться с почтеньем к спине,
отмеченной знаком креста. Мы катимся, обгоняя поток людей, взвизгивающих на
бегу, и наконец, покрытые пылью и славой, первыми въезжаем в Клямси. Повозка
прыгает, ослик несется, земли не касаясь, поп хлещет вовсю, и мы кричим,
пролетая через предместье Беяна:
- Враг идет! Сперва люди смеялись, глядя на нас. Но скоро они поняли.
Тогда все завозилось, словно муравейник, в который сунули бы папку.
Метапись, хлопали дверьми, входили, выходили, снова входили. Мужчины
вооружались, женщины собирали пожитки, всякой всячиной набивали мешки,
нагружали тележки; все жители местечка, покинув свои норы, отхлынули к
городу, под защиту стен; сплавщики, не снимая нарядов своих и масок,
рогатые, когтистые, пузатые, кто в образе Гаргантюа, кто в образе Дьявола,
вооруженные острогами, баграми, побежали на бастионы.
Так что, когда передовой отряд неприятеля встал под стенами, мосты уже
были подъяты и по ту сторону ямы оставалось лишь несколько бедняков
(которые, не имея ничего за душою, не очень торопились спасать свое
имущество) - и король рогачей, друг наш Брызга, забытый своим конвоем.
Король, полный по самое горлышко и круглый, как Ной, храпел верхом на осле,
ухватившись за хвост.
Здесь отмечу, как выгодно иметь врагами французов. Иные олухи, немцы,
или швейцарцы, или англичане, которые лучше руками шевелят, чем мозгами, и
соображают только на Рождестве то, что им говорят на Пасхе, несомненно
подумали бы, что глумятся; и я бы гроша медного не дал за участь бедного
Брызги. Но соотечественники понимают друг друга с полуслова: откуда бы ни
был ты родом - из Лотарингии, из Турэни, из Шампани или из Бретани, - кто бы
ни был ты - гусь ли из Боса, осел из Боны или заяц из Везлэ, - с кем бы из
соседей своих ты ни дрался, - славную шутку всегда ты оценишь, как истинный
француз. Увидев нашего Силена, весь неприятельский лагерь расхохотался.
Смеялись они ртом и носом, животом и подбородком, душой и телом, - и мы,
черт возьми, глядя на них с бастионов, лопались со смеху. Потом мы через яму
обменялись веселыми рутательствами по примеру Аякса и Гектора. Только наши
были смазаны более сочным салом. Хотелось бы мне их привести, но времени
нет; я их включу, однако (терпенье!), в сборник, над которым я тружусь вот
уже двенадцать лет, сборник всех жирных шуток, галушных, похабных, мною
сказанных, читанных, слышанных (право, было бы жаль их утратить) во время
паломничества моего в сей долине слез. При одном воспоминаньи я уже чувствую
судороги смеха. Ну вот, - я поставил кляксу крупную.