"Ромен Роллан. Жан-Кристоф (том 3)" - читать интересную книгу автора

приглашение на обед, либо приглашали его, - известно, как щедры французы
на подобную эпистолярную ходячую монету и как они, не задумываясь,
принимают приглашение или пожимают руку субъекта, с которым познакомились
час назад, лишь бы с ним было не скучно и он не просил у них денег.
Впрочем, найдутся и такие, которые не откажутся помочь своему новому
приятелю, если другие уже показали им пример. И нужно особое невезение,
чтобы умный человек, желающий избавить своего ближнего от излишка денег,
не нашел бы в конце концов барана, который первый позволит себя остричь и
увлечет за собой других. Никто лучше, чем Жанен, не мог бы сыграть роль
первого барана. Он был из той длиннорунной породы, которая создана для
стрижки. Гость подкупил банкира своими важными знакомствами, дешевой
лестью и красноречием, а также тем, что на первых порах советы его
оказались очень хорошими. Жанен сначала рискнул небольшой суммой - и
успешно; тогда он рискнул большей и, наконец, всем: не только своими
деньгами, но и деньгами своих клиентов. При этом он даже не подумал их
предупредить - он не сомневался в крупном барыше и хотел осчастливить их
сюрпризом.
Предприятие рухнуло. Он узнал об этом стороной от одного из своих
парижских корреспондентов; тот вскользь упомянул в письме о новом крахе,
не подозревая, Что Жанен тоже является жертвой: банкир ничего никому не
рассказывал и, по непостижимому легкомыслию, не считал нужным - казалось,
даже избегал - советоваться с опытными людьми; он все проделал тайком,
положившись на свой непогрешимый здравый смысл и удовольствовавшись самыми
общими сведениями. Бывают в жизни минуты такого помрачения, когда кажется,
будто человек во что бы то ни стало хочет погубить себя и словно боится,
что кто-нибудь удержит его: в таком состоянии избегают спасительного
совета, прячутся от всех и спешат очертя голову нырнуть в омут.
Встревоженный господин Жанен помчался на вокзал и сел в парижский
поезд. Он ехал на розыски того субъекта. Он еще тешил себя надеждой, что
известия ложны или, по крайней мере, преувеличены. Субъекта он,
разумеется, не нашел, но получил подтверждение, что крах - полный. Он
вернулся домой в полубезумном состоянии и не сказал никому ни слова. Никто
еще ничего не знал. Он сделал попытку выиграть несколько недель, несколько
дней. В своем неисправимом оптимизме он старался уверить себя, что найдет
способ возместить убытки, если не свои, то хоть клиентов. Он перепробовал
все средства и при этом действовал так необдуманно и поспешно, что заранее
обрек себя на неудачу, даже если бы мог еще что-то спасти. На просьбы о
займе он всюду получал отказ. От отчаяния он пустился на рискованные
спекуляции и потерял те крохи, которые у него еще оставались. После этого
в нем произошел коренной перелом. Он по-прежнему ни о чем никому не
рассказывал, но стал раздражителен, резок, груб и ужасающе мрачен. С
чужими он еще силился казаться веселым, но все видели, в каком он тяжелом
состоянии, и приписывали это болезни. С домашними он сдерживался с трудом,
и они сразу заметили, что у него какая-то крупная неприятность. Он стал
неузнаваем. То вдруг вбегал в комнату и начинал рыться в шкафах,
вышвыривал на пол все бумаги и приходил в ярость оттого, что ничего не
может найти, или оттого, что ему предлагают помочь. Потом стоял и смотрел
в растерянности на устроенный им беспорядок и, когда у него спрашивали,
что он ищет, не мог толком ответить. К домашним он как будто совсем
охладел, а то вдруг целовал их со слезами. Он перестал спать, перестал