"Ромен Роллан. Кола Брюньон" - читать интересную книгу автора

ворю, что они не изобретут сорок новых способов делать это лучше нашего.
Но я ручаюсь, что они не измыслят нового способа пить, и бьюсь об зак-
лад, что лучше, чем я, они пить не научатся... Почем знать, что они бу-
дут выделывать, эти мошенники, через четыреста лет? Быть может, благода-
ря траве медонского кюре, чудодейственному Пантагрюэлиону, они смогут
посещать области Луны, кузницу перунов и запруды дождей, селиться в не-
бесах, бражничать с богами... Что ж, я отправлюсь туда вместе с ними.
Ведь они мое же семя, из моей утробы племя. Плодитесь, голубчики! Но мое
место - надежнее. Кто мне поручится, что через четыре столетия вино бу-
дет такое же доброе?
Жена меня попрекает, что я слишком люблю кутнуть. Я не брезгую ничем.
Я люблю все хорошее: хороший стол, хорошее вино, славные, мясистые ра-
дости и тенежнокожие, сладостные и бархатистые, которые вкушаешь в меч-
тах, божественное безделье, когда чего только не делаешь! (здесь ты
властитель мира, юный, прекрасный, победоносный, ты преобразуешь землю,
ты слышишь, как растет трава, ты беседуешь с деревьями, зверями и богами
- и тебя, старый товарищ, тебя, который не предаст, мой друг, мой Ахат,
мой труд!.. Как хорошо стоять с инструментом в руках у верстака, пилить,
строгать, сверлить, тесать, колоть, долбить, скоблить, дробить, крошить
чудесное и крепкое вещество, которое противится и уступает, мягкий и
жирный орешник, который трепещет под рукой, словно хребет русалки, розо-
вые и белые тела, смуглые и золотистые тела наших дубравных нимф, лишен-
ные своих покровов, срубленные топором! Радость верной руки, понятливых
пальцев, толстых пальцев, из которых выходит хрупкое создание искусства!
Радость разума, который повелевает силами земли, который запечатлевает в
дереве, в железе и в камне стройную прихоть своей благородной фантазии!
Я чувствую себя монархом химерического царства. Мое поле отдает мне свою
плоть, мой виноградник - свою кровь. Духи растительных соков выращивают
для моего искусства, растягивают, утучняют, округляют и лощат прекрасные
тела деревьев, которые я буду ласкать. Мои руки - послушные работники,
управляемые моим старшим помощником, моим старым мозгом, который, будучи
сам мне подчинен, налаживает игру, угодную моим мечтам. Служили ли ко-
му-нибудь лучше, чем мне? Ну, чем я не царек? Разве я не вправе выпить
за мое здоровье? И не забудем также (я чужд неблагодарности) здоровья
моих доблестных подданных. Благословен день, когда я явился на свет!
Сколько на этой круглой штуке великолепных вещей, веселящих глаз, услаж-
дающих вкус! Господи боже, до чего жизнь хороша! Как бы я ни объедался,
я вечно голоден, меня мутит; я, должно быть, болен; у меня так и текут
слюнки, чуть я увижу накрытый стол земли и солнца...
Но я расхвастался, господа: солнце скончалось; стоят холода. Этот жу-
лик мороз забрался даже сюда. Перо спотыкается в моих окоченелых
пальцах. Господи помилуй, в стакане у меня образовалась ледышка, и нос у
меня побелел: ненавистный цвет, покойницкий! Не терплю ничего бледного.
Ну-ка, встряхнемся! Колокола у святого Мартына звенят и заливаются. Се-
годня Сретенье... "Зима либо кончается, либо сил набирается..." Злодей-
ка! Она сил набирается. Так поступим же, как она. Выйдем на улицу встре-
тить ее лицом к лицу...
Славный мороз! Сотни иголок покалывают мне щеки. Ветер, выскакивая
из-за угла, хватает меня за бороду. Я согрелся. Слава тебе, господи, ру-
мянец мой опять заиграл... Люблю слышать, как у меня под ногами звенит