"Сергей Рокотов. Нечто под маской (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- И деньжат сэкономил на пиво, да?! - скривила губы в бесконечном
презрении Бермудская.
- Ну..., - замялся Степан, глядя в сторону. - Пятьдесят баксов
придержал. А что, им и сотки за глаза хватит...
- Дурак ты, - зловеще улыбнулась Бермудская. - Жадный дурак, и больше
никто. Пятьдесят баксов он сэкономил. Так засунь теперь себе этот полтинник
в одно место!
- Что ты говоришь, мама? Ты же поэтесса, что ты говоришь?!
- Ладно, заткнись! Я тебе не поэтесса! Я человек! Я личность, прежде
всего, чем бы я не занималась! А ты хлюпик, алкаш и размазня! И ты должен
делать только то, что я тебе говорю, а не проявлять свою самостоятельность!
Сейчас время серьезных людей, пойми ты это, наконец! Извини за грубость, но
ты просто не понимаешь, о каких суммах идет речь! А всего я тебе не могу
объяснить, ты слишком глуп и болтлив. Ладно, все нормально. Только что
звонила Рита, она скоро будет здесь. И ты должен быть галантен до предела,
выше всех пределов. А завтра мы втроем поедем в ЗАГС, и вас распишут прямо
на месте...
- А потом..., - сделал характерный жест пальцами Степан.
- Тебе, что, жалко ее? Жалко?! Ты себя лучше пожалей, ты, сын
генерала, ты, сын поэтессы, живешь, как собака, ты шляешься черт знает где
и с кем, пьешь из любого корыта, клянчишь у меня деньги на пиво. А живем мы
на аренду дачи. Ты знаешь, за что твой отец получил дачу? Знаешь? -
допытывалась Бермудская, досадуя на то, что тогда в сердцах сказала сыну,
что после того, как они распишутся с Ритой, она больше им не будет нужна.
Зачем она ему это сказала? Все надеялась на то, что у сына есть хоть
какой-то здравый смысл. Как можно было на это надеяться? Да ещё и Федька в
этот момент в соседней комнате спал. Неужели и он слышал? И решил снова
спасти ее... Два проклятых недоумка... - Так знаешь или нет, за что отец
получил дачу? - допытывалась она.
- За заслуги перед партией и правительством, - промямлил Степан.
- Нет, дорогой мой, время соцреализма кончилось навсегда! И теперь
надо называть вещи своими именами. Он получил все свои блага за
человеческую кровь! Понятно тебе, за кровь! Знаешь, скольких людей он
отправил на смерть и в лагеря? Даже я этого точно не знаю, знаю только, что
очень много. И на эти деньги мы живем, именно на эти, а не на какие
другие... Я давно уже никаких гонораров не получала. А они, хоть и
платились за мои чудовищные стихи, но все же это были относительно честные
деньги.
- Ты называешь свои стихи чудовищными? - поразился её циничной
откровенности Степан.
- А какие же они по-твоему? - спокойно спросила Бермудская. - Ты что,
в школе не учился? Пушкина и Лермонтова не читал? Говна от конфетки
отличить не в состоянии?
- Раньше ты по-другому относилась к своему творчеству, - не уставал
удивляться Степан.
- Я же не такая дура, как ты, - усмехнулась Бермудская. - И помимо
стихов у меня ещё и высшее литературное образование. И вон какая
библиотека, осталось кое-что от того, что ты не снес к букинистам. Читала я
настоящую поэзию, читала и тогда, когда никто ещё ничего не читал Только
жить хотела не так, как Ахматова, Гумилев, Цветаева, Мандельштам, и поэтому