"Сергей Рокотов. Нечто под маской (Повесть)" - читать интересную книгу автора

- Тихо, тихо, - побагровела Бермудская. - Потише ты, не забывайся,
романист!
- Будь ты проклята, стерва! - бросил ей с порога Нарышкин, хлопнул
дверью и ушел.
Оскорбленная, оплеванная Ольга Александровна кусала пальцы от досады
и рыдала, меряя шагами комнату. "Ты меня ещё попомнишь...", - шипела она. А
потом вызвала такси и поехала прямо в аэропорт. Взяла билет в Сочи, и через
несколько часов была уже в объятиях шестидесятилетнего Егора Степановича.
- Я так соскучилась по тебе, Егорушка, - шептала она, преодолевая
жуткое отвращение от объятий мужа, от омерзительного запаха из его рта, от
его корявых заскорузлых пальцев. Ей было так гнусно, что она даже зарыдала.
- Ты что? - удивлялся генерал.
- Это я от радости, от радости..., - говорила она, а сама ломала
пальцы и прокручивала в голове планы мести наглому Нарышкину. "А Витенька,
однако, молодец... Хорошие порошочки готовит... Какой потрясающий эффект...
Пригодятся еще..."
Через два дня она улетела в Москву, а потом в Штаты. А по возвращении
оттуда сдала в правление Союза писателей разгромную рецензию на романы
Нарышкина, вложив туда всю свою ненависть к нему. "Яркий пример буржуазной
бульварщины", "недостойные критики порнографические упражнения",
"антисоветская, человеконенавистническая зараза", - так она характеризовала
творчество своего заклятого врага. Именно таким он стал после той бурно
проведенной ночи.
А потом... Было и "потом"... Интереснейшее было "потом"...
... Ольга Александровна выкурила очередную сигарету и встряхнула
седеющей головой. Ладно, что вспоминать прошлое? Жизнь продолжается, надо
действовать! Этот Дьяконов может испортить все... Сыскная собака... Вернее,
щенок...
Она немного подумала и набрала номер человека, к которому обращалась
только в самых крайних случаях - к верному старому любовнику Андрюше
Шмыдаренко. Теперь ему было уже под шестьдесят, он по-прежнему что-то имел
от Союза писателей, придавал товарный вид и проталкивал в издательства
творения давно уже всем опаскудевших "классиков" соцреализма, только под
новым соусом, но основным его занятием было другое. Это был непревзойденный
мастер закулисных, темных дел, либо граничащих с криминалом, либо и вовсе
подпадающим под очень серьезные статьи Уголовного кодекса. Однако,
Шмыдаренко никогда никаких проблем с правоохранительными органами не имел.
Хотя Бермудская догадывалась об очень интересных деяниях Андрюши и порой
даже немного завидовала ему, до того уж изощренная, паскудная душонка была
у него. Нравственных преград для него не существовало, про него ходили
черные слухи, что он в тринадцатилетнем возрасте написал донос на родную
бабку, будучи прописанным в её комнате и желая избавиться от нее. Донос был
написан в конце февраля пятьдесят третьего года - Андрюшина бабка была
врачом, и наполовину еврейкой. С бабкой дело не выгорело - назло любящему
внуку она не только избежала ареста и лагерей, но дожила до девяносто пяти
лет и скончалась в Америке весьма зажиточной. После её смерти кое-кто
получил приличное наследство. Досталось и внучку - незадолго до её смерти
он получил красочную открытку от остроумной бабушки, на которой была
изображена голая задница с круглыми глазами и написано по-английски: "Душой
навеки с тобой". Но Андрюша не унывал, он делал и делал свои дела, не зная