"Сергей Рокотов. Вышедшие из мрака (Повесть)" - читать интересную книгу автора

хлюпик... А ты не фраер, - покосился он на то, что только что было
осужденным по сто второй статье Сурком. - И я бы так не сумел...
Но тут и Жебрак внимательно поглядел на представляющий устрашающее
зрелище плод своих рук, и его стало бешено рвать. Он мучался неукротимой
рвотой не менее пятнадцати минут подряд. И лишь потом обессилевший,
свернулся клубком на снегу, закутался в дубленый тулуп и дрожал. Он понял,
что больше не в состоянии никого убивать... Ему хотелось забыться во сне, и
пусть этот мерзавец Шалый делает с ним, что угодно. Кровь, грязь, слизь,
мерзость и кромешный мрак...
...Он вздрогнул от прикосновения к его плечу руки Шалого.
- Пошли, - произнес его спутник. - Пора...
... И начался их тяжелейший путь по зимней тайге... Теперь он сам
поражается, как им удалось выбраться оттуда. И Шалый оказался прав, без
него ему бы никак не выбраться. Впрочем, как и Шалому без него. Слишком
слаб и хил был ещё далеко не старый вор, слишком истощен был его,
накачанный наркотиками, организм...
Однако, факт есть факт - выбрались. Сначала Шалому удалось разжиться
в одной деревушке продуктами и стареньким ружьишком. А потом настала
очередь Василия брать инициативу в свои руки. Шалый очень ослаб, и порой
Жебраку приходилось тащить своего спутника буквально на своей спине, до
того тот изнемог и выбился из сил. "Прости, братан," - говорил Шалый. - "Я
твоей смерти хотел, а ты не фраер, ты парень, что надо... Погоди, за мной
должок... Отплачу тебе за добро..." - "Знаю я твое добро, прирежешь и
спасибо не скажешь, когда больше нужен не буду", - угрюмо отвечал Жебрак. -
"И все равно дотащу. Здесь помирать не брошу..." - "Зря ты так говоришь,
братан", - возражал слабым голосом Шалый...
Они вышли к городу Зырянке и сели там в товарняк. Так, на перекладных
потихоньку и добрались до Средней России... Шалый оклемался, подкармливал
своего спутника крадеными по пути продуктами...
Шалый свое слово сдержал. Они тормознулись в Нижнем Новгороде, и
Шалый свел Жебрака с нужными людьми, ему сделали подлинный паспорт на имя
Виктора Артемьевича Литовченко, подкинули им на первое время денег. Жили на
окраине Нижнего у одной старой знакомой Шалого, скупщице краденого. Она
была тиха и немногословна, делала все, что положено - в свободное от
основного занятия время кормила, обстирывала их. Жебрак бездельничал, Шалый
вышел на охоту, ведь он был ещё и прекрасный щипач...
Они готовились ехать в Подмосковье для того, чтобы найти и вырыть там
то, что закопал Шумилов. Но Шалый внезапно тяжело заболел... У него была
пневмония, и он чуть не умер. Он стал подробно рассказывать Жебраку, где он
может найти зарытый Шумиловым и Булдаковым клад, уже не опасаясь того, что
тот может кинуть его... Он не надеялся выжить, да и, в целом, верил
Жебраку, понимал, что это человек надежный... Жебрак сумел это доказать,
когда тащил его по тайге...
... Наконец, Шалый поправился, и они поехали в Подмосковье...
... Однако, на месте того сарая, под которым Шумилов зарыл ценности
стоял добротный брусовой дом. Дом принадлежал некому профессору
Самарцеву... А потом произошло нечто совершенно из ряда вон выходящее...
Неподалеку от дома Самарцева Жебрак нос к носу столкнулся с женщиной лет
сорока пяти. "Боже мой... Славка?" - ахнула она и стала оседать на землю. У
Жебрака была хорошая память на лица - он припомнил фотографию жены Аллы,