"В.З.Роговин. Была ли альтернатива? (Троцкизм: взгляд через годы) " - читать интересную книгу автора

разрыв с традициями, идеологией, политическими и нравственными принципами
большевизма. Однако даже нашим оппонентам придется, видимо, согласиться с
тем, что перерождение отдельных лиц (которое, разумеется, имеет не только
личные, но и социальные основания) - это явление, принципиально отличное от
изначальной ущербности и ложности коммунистической идеологии и практики
революционного большевизма.
Наше исследование облегчается тем, что развитие гласности в стране
привело к обнародованию множества исторических документов, впервые
извлеченных из советских архивов. Оказалось, что в условиях бюрократического
режима тщательно сохранялись, хотя и под многочисленными грифами
секретности, важнейшие документы (вплоть до личной переписки партийных
лидеров), позволяющие существенно обогатить представление о реальных
противоречиях и драматизме извилистого пути, которым шло движение от
большевизма к сталинизму.
В целях придания изложению большей стройности, я не вступаю в этой
книге в прямую полемику с бесчисленными историческими фальсификациями как
старого, так и новейшего происхождения, хотя при работе над ней одной из
задач была проверка состоятельности каждой исторической версии на основе
анализа действительных фактов и подлинных исторических документов.

I Рождение однопартийности

В марксистской теории однопартийность никогда не рассматривалась в
качестве необходимой черты политического строя, возникающего после победы
социалистической революции. Однако уже в ближайшие годы после Октябрьской
революции большевистская партия оказалась единственной легальной и правящей
политической партией.
В известном смысле такое положение было навязано большевизму
враждебными ему политическими силами. Все другие политические партии, в том
числе именовавшие себя социалистическими, не только отвергли
социалистический выбор, предложенный большевиками, но и вступили с
последними в вооруженную борьбу. Тем не менее большевики прилагали немалые
усилия к тому, чтобы и далее удерживать "советские" партии (т. е. партии,
входившие до октября 1917 года в Советы) в рамках советской легальности[5].
Даже в годы гражданской войны эсеры, меньшевики и другие левые партии
допускались в Советы всякий раз, когда они отказывались от вооруженной
борьбы против Советской власти. Ленин приветствовал переходы "от меньшевизма
и эсеровщины, тянущих к Колчаку и Деникину, на сторону меньшевизма и
эсеровщины, тянущих к Советской власти", и подчеркивал, что большевики
"делали известный шаг навстречу со своей стороны"[6], как только эти сдвиги
в чем-то реальном проявлялись. Даже в декабре 1920 года лидеры этих партий
присутствовали и выступали на VIII съезде Советов в качестве приглашенных.
12 ноября 1917 года эсеры получили на выборах в Учредительное собрание
58 процентов голосов, большевики - 25 процентов. Меньшевики и близкие к ним
национальные социал-демократические группы собрали менее 5 процентов, кадеты
и другие буржуазно-помещичьи партии - 13 процентов голосов. Таким образом,
выборы показали, что подавляющее большинство избирателей голосовало всего за
две из десятков существовавших тогда политических партий. Однако эти выборы
не отражали реально сложившегося к тому моменту соотношения политических
сил, поскольку они проходили по устаревшим спискам, составленным до