"Роберта Джеллис. Вересковый рай ("Хроники Роузлинда" #5) " - читать интересную книгу автора

означало, что Ричард скорее всего окажется в одиночестве. - Голос Саймона
слишком громко прозвучал в тишине, наступившей сразу после грустных
размышлений Иэна.
Джеффри на секунду прикрыл лицо рукой.
- Вот и получены ответы на ваши вопросы, Иэн. Нам следует остаться.
Норфолк, Феррарс и Корнуолл отложили разрешение проблем, устроив отмену
совета, но это лишь усилило гнев Генриха. Уолтер прав. Генрих набросится на
кого-нибудь.

3

Рианнон лежала в высокой луговой траве и смотрела, как сходятся и
расходятся облака на небе, создавая очертания замков и зверей, людей и
чудовищ, гор и рек. Всякий раз высокогорный луг дарил ей ощущение абсолютной
свободы, но теперь она не находила покоя - ни в ласковом теплом воздухе
солнечного дня, ни при лунном свете, ни в туман или дождь.
Нигде не было покоя. В свете огня, разведенного в очаге в доме ее
матери, мелькало и менялось выражение красивого смуглого лица. Во время
охоты она вдруг замечала, что оборачивается на изумленное и восхищенное
выражение лица смеющегося спутника, который не отставал от нее и все же не
обгонял, хотя мог это сделать. А когда она пела, то ощущала притяжение
тоскующих, отливающих золотом глаз, что придавало особое значение словам,
повествующим о любви героев к своим дамам сердца.
Не только во время пения Рианнон чувствовала силу страстного желания
Саймона. Часто она просыпалась ночью с ощущением, что кто-то прошептал ее
имя, и сейчас, лежа на согретой солнцем земле, она вдруг обнаружила, что ее
голова повернута на восток, туда, где находился замок Раддлен или над
Долиной Озер возвышались башни Дайнас-Эмриса. Она говорила себе, что луг на
южном склоне выбран ею, конечно, потому, что там солнечные лучи грели жарче,
чем в каком-либо другом месте, а по утрам в горах прохладно даже в конце
июля, в самые погожие дни. Но когда ветер прошелестел над высокой травой:
"Саймон ищет", Рианнон поднялась и побежала прочь.
- Я несчастлива! - крикнула она своей матери, которую застала сидящей
за ткацким станком.
Киква подняла голову от замысловатого узора, который она ткала, и
твердым взглядом посмотрела на дочь. Они были так неправдоподобно похожи,
только у матери волосы имели более светлый оттенок, и в них пробивалась
седина, а густая черная грива Рианнон явно досталась ей от отца.
- Я заметила, - сказала Киква и снова склонилась над своей работой,
чтобы скрыть радостное изумление в глазах.
Киква работала с шерстью, тонкой, как шелк, окрашенной в почти
лиственно-зеленый цвет глаз Рианнон, а узор, отливающий золотом, представлял
собой переплетающиеся ветви, на которых сидели птицы. Рианнон даже не
взглянула на работу матери - Киква всегда была занята каким-нибудь делом.
Лицо дочери пылало от раздражения.
- Неужели я так глупа, чтобы оказаться околдованной красивым лицом? - в
бешенстве воскликнула Рианнон.
- Я так не думаю, - возразила Киква, - но ты должна знать себя лучше,
чем я. И то, что ты говоришь, я должна принимать как факт.
- Что? - воскликнула Рианнон, топнув ногой. - Ты говоришь, что я похожа