"Роберта Джеллис. Вересковый рай ("Хроники Роузлинда" #5) " - читать интересную книгу автора

собрание. Король первым нарушил свою клятву. Разве он придерживается Великой
хартии вольностей, хотя не раз клялся ее соблюдать? Ладно, Джеффри, что
скажешь ты?
Джеффри, муж Джоанны, сидел в кресле возле одного из глубоких оконных
проемов и невидящим взглядом смотрел на прекрасный сад замка Роузлинд.
Джеффри был лишь на шесть лет старше Адама, но его лицо уже тронули
несколько глубоких морщин - следы забот, а глаза, золотившиеся озорными
огоньками в минуты веселья, гнева или страсти, сейчас напоминали высохшие
колодцы - холодные и глубокие.
- Что я могу сказать? - уныло ответил он на приглашение Адама
высказаться. - Король нарушил и эту клятву, и другие, да... Но он не Джон.
Генрих не злой. Он хочет, чтобы его любили. Он желает делать добро...
Саймон издал странный звук, похожий на приглушенный рев разъяренного
зверя, и Джеффри перевел взгляд на него.
- Я не могу винить тебя за твой гнев, - признал Джеффри. - Но что я
могу сделать? Между нами существует тесная связь - Генрих ведь мой кузен, и
он заботится о моей семье. Мои мальчики - Уильям и Иэн, служат у него при
дворе, и он добр и терпелив к моим сыновьям как любящий дядя. Могу ли я,
словно паршивый пес, наброситься на него и укусить руку, которая кормит
меня?
- А что ты будешь делать, если он укусит тебя? - возразил Саймон. -
Разве он уже не набрасывался в гневе на самых приближенных к нему людей? Не
он ли вчера называл Хьюберта де Бурга "отцом", а на следующий день заковал
его в цепи и заточил в глубокий подвал?
- Генрих не набросится на Джеффри, - голос Иэна, глубокий и немного
сиплый, донесся к ним со стороны лестничной площадки.
Все напряглись. Джиллиан поднялась со своего места у окна, где она
сидела напротив Джеффри, и пересела на скамью рядом с Элинор, а Джеффри
привычной улыбкой пригласил Иэна занять место рядом с ним. Иэн обвел
взглядом собравшихся. Он постарел, его волосы почти полностью высеребрила
седина, морщины глубокими складками избороздили лоб, тяжело залегли возле
губ, но ясные карие глаза оставались такими же теплыми и блестящими, как
прежде, а статная фигура и все еще крепкая мускулатура указывали, от кого
Саймон унаследовал свою внешность.
- Кровь - священные узы для Генриха, - добавил Иэн. - Он никогда не
станет нападать на Джеффри, точно так же, как он никогда не был мстительным
по отношению к Ричарду Корнуоллу.
- Присядь, папа, - настоятельно произнес Саймон.
- Ты думаешь, что я устал, спускаясь по лестнице, - поддразнил Иэн, -
или хочешь усадить меня, чтобы я умер на месте от удара при сообщении о том,
что, по твоему мнению, мы должны немедленно присоединиться к Ричарду
Маршалу?
Джоанна неодобрительно посмотрела на брата, и Иэн улыбнулся ей, обнял
за талию и поцеловал. Элинор засмеялась. Она несколько погрузнела с годами,
а в ее ранее черных волосах блеснула седина, но сила характера этой женщины
с годами не ослабела, и глаза сверкали и искрились так же, как у Саймона.
- Возможно, самое время тебе подарить своему супругу еще одного
ребенка, Джоанна, и перестать быть матерью Иэну и мне, - заметила Элинор,
улыбаясь. - Мы вовсе не слепы и не глупы. Мы хорошо слышим, даже если об
этом не говорим вслух.