"Роберта Джеллис. Серебряное зеркало " - читать интересную книгу автора

смягчилось. Все обожали кроткую принцессу Кастильскую и желали, насколько
возможно, облегчить ее изгнание и разлуку с мужем, на которого она просто
молилась. То, что сказала Барбара, соответствовало истине, но была еще одна
причина, заставлявшая ее медлить с решением - остаться здесь или переехать в
дом королевы Маргариты: она еще не решила, при французском или английском
дворе она сможет быть более полезной отцу. Другой причиной ее
нерешительности стала внезапная широкая улыбка на лице Альфреда, которую
Барбара сначала не могла объяснить. Затем она поняла, что Альфред
предполагал остановиться в доме ее дяди и очень обрадовался, узнав, что ему
не придется разделять с ней это пристанище.
- Ладно, дядя, - сказала она, - я достаточно долго оставалась в кругу
любящих меня людей и в твоем обществе. Думаю, что вопросы, поставленные
королевой, слишком важны и пора ответить на них, не раздумывая чересчур
долго. Мне пора возвращаться.

***

Альфред вошел в приемный зал королевского замка, и, отыскав среди
мелькавших то тут, то там придворных Джона и Барбару, направился к ним. Он
переоделся в небесно-голубую тунику, поверх которой надел бледно-красную
накидку с огромными - от плеч до бедер - проймами, окаймленными
переплетением узких золотых лент. Его голову украшала маленькая круглая
шапочка, шитая золотом. Барбара сразу заметила вошедшего Альфреда и не могла
оторвать от него взгляда. Лицо его раскраснелось - было видно, что он
торопился, но выглядел он великолепно.
Он поймал ее взгляд и подарил ей ответный - полный такой трогательной
нежности, что Барбара на мгновение почувствовала, как в ней поднимается
волна надежды. Всю ночь и утро она потратила на то, чтобы убедить себя, что
она безразлична Альфреду. Вернее, вначале она попыталась уговорить себя, что
на свете много приятных мужчин; что прошло много лет, а то, что будоражит
ее, только предательская память; что это был лишь детский каприз. Потом она
пыталась представить, как высмеет ее Альфред, если она вновь позволит себе
признаться ему в любви. Тогда он пожалел неразумного ребенка, а сейчас
вынужден будет объясняться со взрослой женщиной. Нет, этого позора она не
переживет.
Но сейчас в его взгляде был только призыв, и он был обращен лишь к ней.
Нет, это ей показалось. Ну и что, что он безошибочно различил ее голос,
потому что повернул голову именно туда, где стояла она. В зале были другие
люди, и никто из них не молчал. Почему же он различил именно ее смех? Потому
что искал? Она прогнала эту мысль не раздумывая. Как бы там ни было, но он
шел прямо к ней!
Когда он приблизился, на его лице ничего не осталось, кроме сдержанной
любезности, вполне в духе придворного этикета. В нем не было ни намека на
радостное нетерпение, которое она уловила поначалу.
- Иди наверх к королеве, - торопливо обратился он к Джону, - но не
говори, что я здесь. Я последую за тобой через несколько минут. Быстро, пока
секретарь не вернулся и не увидел, что тебя кто-то задерживает.
Уверенный в поддержке человека, который хорошо знает Элинор, Джон
поспешил вверх по лестнице, а Альфред повернулся к Барбаре.
- Ради бога, ответьте, почему вы здесь, во Франции?