"Лейн Робинс. Маледикт " - читать интересную книгу автора

тряпьем, и еще кое-какой мебелишкой, раздобытой на помойке ближе к
цивилизованным районам города и перетащенной в Развалины.
У самой двери сидела на стуле, покачиваясь, бледная, безвольная женщина
с бутылкой "Лепестка" в руке - крепкой смеси "Похвального сиропа" и дешевого
спирта, превращающей любую печаль в далекое видение. Она смотрела в пустоту,
словно там разворачивались картины из ее прошлой жизни, беспечные дни
изнеженной дочери лорда. До появления Януса. До того как позор внебрачной
беременности пригнал ее в Развалины, ввергнув в новую жизнь - матери, иногда
шлюхи; и в том, и в другом она была жалка. Никто из клиентов не заходил
больше одного раза - и то, чтобы испытать новое ощущение, поимев
аристократку. Единственным великодушным ее поступком было обучение детей
чтению и письму. Впрочем, и здесь она добивалась результатов, осыпая
учеников обжигающими шлепками, если вдруг в речи проскальзывал жаргон
Развалин.
Другая женщина, Элла, сидела у камина на жесткой скамеечке для ног,
пытаясь разжечь огонь огрубевшими мозолистыми руками. Она была в самом соку,
когда родилась Миранда, - четырнадцать долгих лет тому назад, с тех пор
краса ее истаяла без следа. Волосы женщины, жесткие, седые и неприбранные,
колтунами торчали во все стороны. Впрочем, в отличие от Селии она хотя бы
сохраняла способность выдавить щербатую улыбку и дежурно пококетничать со
все более редкими клиентами.
Громко хлопнула дверь, и Миранда, опираясь на палку, вошла в дом. Когда
на нее упал тусклый свет очага, рот Эллы искривился в гримасе смятения.
- Только не лицо! Что ты наделала, девочка?
Ярость кипела в груди Миранды, едва не вырываясь наружу. Обе женщины
слишком поизносились, чтобы пользоваться спросом на панели. Миранде
предназначалось стать проституткой и зарабатывать на содержание старших.
Элла бросилась к комоду и вытащила деревянную шкатулку. В ином мире она
могла служить для хранения каких-нибудь украшений знатной дамы. Здесь же в
ней помещались нехитрые уловки ремесла: пудра и прочая косметика, абортивные
средства, кое-какие лекарства. Элла подтащила Миранду к скамейке, недовольно
ворча и приговаривая.
Миранда резко выдернула руку:
- Селия, они забрали его.
Бледная женщина пробудилась к некоему подобию жизни и поставила бутылку
на земляной пол.
- И кто же забрал его у тебя?
- Городской щеголь в синей с золотом гербовой карете. - Голос Миранды
звучал спокойно, но слезы катились по лицу градом. Она ждала
одного-единственного жизненно важного слова - имени. Нельзя бороться, не
зная с кем.
- Похоже, Ласт, - проговорила Селия, поднимая бутылку и вливая ее
содержимое тонкой струйкой в рот.
- Ласт? - переспросила Миранда. Имя ни о чем ей не говорило. Одно из
выгравированных на кольце слов.[1] Его имя должно было прозвучать словно
трубный глас - но нет, ничего подобного не произошло. Элла воспользовалась
мгновением, чтобы привлечь Миранду к себе, и принялась прикладывать к
длинному порезу на ее подбородке порошок квасцов, потом наложила на рану
припасенный кусок марли.
- Как мне вернуть его? - воскликнула Миранда, ломая в этот миг