"Нора Робертс. Цветок греха ("Сестры Конкеннан" #3) " - читать интересную книгу автора

упрашивая пойти с ним вечером пообедать в знак примирения, и я наконец
согласилась...
"Наверное, все это очень романтично, - думала Шаннон, - но в то же
время ужасно... ужасно".
- Он не знал, что ты была беременна, - произнесла она
полувопросительно.
На лице Аманды появилась страдальческая гримаса - от обвинения,
прозвучавшего в голосе дочери, и от нового приступа боли, пронзившего все
тело.
- Нет, тогда не знал, - решительно ответила она. - Никто не знал,
иначе меня бы не взяли на работу. Тогда было другое время, и беременную
незамужнюю женщину на сто миль не допустили бы до такого места, где
отдыхали обеспеченные люди.
- Ты играла с ним в любовь и не призналась, что у тебя должен быть
ребенок, - осуждающе бросила Шаннон, не поворачивая головы.
"И этим ребенком была я", - мысленно добавила она с горьким
изумлением.
Тщетно стараясь поймать взгляд дочери, Аманда заговорила вновь еще
медленнее, с еще большим трудом:
- Я росла и становилась женщиной, не зная любви. Ни родительской, ни
мужской. Томас был первым лучом в этой непроглядной тьме. Но луч мелькнул,
словно молния, и погас. Однако его блеск все еще слепил мне глаза, когда я
встретила Колина. Слепил и не давал видеть никого другого. Чувства, которые
я испытывала к Томасу, перешли на ребенка, зачатого нами вместе. А Колин...
Тогда я была просто благодарна ему за доброе отношение. Но потом, вскоре, я
поняла: между нами что-то большее.
- И позволила ему полюбить тебя? Аманда глубоко вздохнула.
- Наверное, я должна была остановить его. Остановить себя. Не знаю...
Он стал присылать цветы мне в комнату, пытался встретиться, когда у меня
выпадала свободная минута. В общем, я наконец поняла, что дело тут не
просто в хорошем отношении, в доброте, а в том, что он пытается "серьезно
ухаживать за мной", как раньше говорили. Это испугало меня, и тогда я
подумала: ведь этот добрый человек не знает, что я ношу в чреве ребенка от
другого хорошего человека. И рассказала ему все... Конечно, я была уверена,
что на этом наше знакомство окончится, и заранее горевала, потому что так
нуждалась в друзьях. Он выслушал меня, не прерывая, не задавая вопросов, не
выражая осуждения. Когда я замолкла и дала волю слезам, он взял меня за
руку и сказал... До сих пор помню слово в слово. "Будет лучше, Мэнди, -
сказал он, - если ты выйдешь за меня замуж. Я смогу позаботиться о тебе и о
ребенке". Такими были его слова.
Слезы беспрерывно текли из глаз Шаннон, когда она повернулась к
матери, лицо которой тоже было в слезах. Но в голосе дочери по-прежнему
звучало холодное недоверие, когда она спросила:
- Все было так просто, как ты говоришь? Это правда?
- Да, потому что он полюбил меня. По-настоящему. Когда я поняла это, у
меня стало еще тревожней на душе. И я, конечно, отказала ему. Думала, он
говорит так больше всего из жалости, в силу своей доброты или каких-то еще
чувств, которые только в книжках и описываются, а в жизни никогда не
бывают. Мелькнула даже мысль: может, он вообще немного того, не в себе. Но
он настаивал. Ах, как он настаивал... - Легкая улыбка чуть обозначилась на