"Том Роббинс. Свирепые калеки" - читать интересную книгу автора

другую, и в то время, как Гектор обещал дозреть до ангела, Свиттерс не мог
не учитывать латиноамериканский темперамент, за которым подозревал
чрезмерное легкомыслие, и потому не собирался вострубить Гектору хвалу
чересчур громко - до того, как парень на деле докажет наличие крылышек.
Покончив с делами, он устроился поудобнее за роскошным, военного
качества лэптопом (модель производится в промышленных масштабах) и принялся
прокапываться в домашний компьютер Маэстры. В такого рода маневрах он
давненько не практиковался, так что провозился едва ли не с час, но наконец
взломал врата, перескочил через сторожевых псов, добрался до ее файлов и
принялся последовательно, одно за другим, стирать те электронные письма, что
сама она исхитила из почтового ящика Сюзи. Если Маэстра не распечатала их и
не скопировала на дискету - а Свиттерс мог поклясться, что этого она делать
не станет, - все письменные свидетельства его одержимости младшей сводной
сестренкой поглотил равнодушный, не склонный к осуждению ближнего эфир.
Вместо стертых сообщений Свиттерс оставил следующее послание: "Не
злись, Маэстра, я по-прежнему сопровождаю Моряка на пути в Великий Зеленый
Ад, как ты и просила, - но теперь уже из любви".
И в общем и целом Свиттерс не шутил.

Выяснилось, что Пукальпа - Столица Дохлых Псов. В Южной Америке, а
может статься, и в целом мире. Если на этот титул и претендовал какой-либо
иной город, то мэр и торговая палата сей факт предусмотрительно замалчивали.
Да и Пукальпа не то чтобы хвасталась им направо и налево, просто у Свиттерса
глаза были на месте и нос тоже. Он распознал Столицу Дохлых Псов с первого
взгляда, с первого вдоха.
Перед вонью как таковой Свиттерс устоял бы. В Пукальпе ощущался такой
букет ядовитых запахов, органических и неорганических - стухшей рыбы,
разлагающихся фруктов, увядающей зелени, болотного газа, гниения в джунглях,
густых нечистот, керосинок, дыма костров, выхлопных газов, пестицидов и
мерзостных миазмов, непрестанно изрыгаемых нефтеперерабатывающим заводиком и
лесопильней, - что на уровне обоняния дохлые псы вообще не котировались.
Однако ж красовались они на виду, сосредоточившись главным образом
вдоль берега, но также и в канавах посреди города, и во дворах лачуг, и на
незанятых автомобильных стоянках, и в немощеных переулках, и перед
единственным кинотеатром, и у ангаров в аэропорту. Забавно было бы
вообразить разнообразие пород: в одном углу - дохлый пудель, в другом -
сведенный судорогой трупного окоченения гигантский сенбернар; увы, куда ни
глянь - повсюду валялись трупы дворняг, помесей и прочих шавок, причем, как
правило, двух цветов: либо чисто-белые, либо чисто-черные, разве что с
пятном-другим.
Свиттерс (дохлые домашние любимцы обычно занимали его еще меньше,
нежели живые) ломал голову над вопросом: в чем причина столь высокого уровня
собачьей смертности? Он попытался расспросить нескольких жителей этого
стремительно растущего города с неопределенным статусом, но в ответ люди
лишь пожимали плечами. В стремительно растущих городах обращают внимание
лишь на возможные инструменты обогащения, а не преуспев в бизнесе - на то,
что дарует забвение. Поскольку дохлые псы не сулили ни прибыли, ни
развлечения, замечали их, похоже, только стервятники. На каждого дохлого пса
приходилось по целой эскадрилье стервятников. И вот вам Пукальпа как
Стервятниковая Столица Южной Америки.