"Том Роббинс. Натюрморт с дятлом" - читать интересную книгу автора

смертным, не понять. Кроме того, обстоятельства, при которых в жизни Ли-Шери
появилась жаба, весьма способствовали проявлению некоторой суеверности, да и
вообще, скажите на милость, разве один-единственный легкий чмок в жабью
макушку более нелеп, чем лобызание фотографии своего кумира - а кто из нас в
жизни не целовал фотографий? Фото Ральфа Надера, к примеру, принцесса
целовала довольно часто.
Пожалуй, здесь следует заметить, что фрейдистские исследователи,
занятые анализом детских сказок, усматривали в поцелуях с жабами и лягушками
не что иное, как символ "феллацио". В этом вопросе на уровне сознания
принцесса Ли-Шери была абсолютно невинна, хотя и не так наивна, как королева
Тилли, которая считала "феллацио" малоизвестной итальянской оперой и крайне
досадовала, что нигде не может отыскать либретто.

8

Прекрасного Принца принцессе подарила старая Хулиетта - из всей челяди,
которая вслед за Максом и Тилли отправилась в изгнание, в живых осталась она
одна. В Париже, когда родилась Ли-Шери, верных слуг было четверо, но все,
кроме Хулиетты, умерли вскоре после того, как королевское семейство
переехало во дворец на берегу Пьюджет-Саунд. Наверное, причиной тому был
сырой климат.
Правительство Соединенных Штатов также предоставило королевскому дому
слугу по имени Чак. На него были возложены обязанности садовника, шофера и
подсобного рабочего. Конечно же, он работал на ЦРУ. Годы прибавили к его
природной лености старческую немощь, и Чак уже не мог тягаться с Буйной
Северо-Западной Ежевикой, побеги которой все ближе подбирались к стенам
дома. На машине Чак гонял, как сумасшедший. Король Макс и принцесса уже
несколько лет отказывались с ним ездить. Чак по-прежнему возил королеву на
приемы и чаепития, явно не обращая внимания на все ее "матки боски" и
испуганные "ox-охи", доносившиеся с заднего сиденья.
Каждые две недели Чак садился играть в покер с Максом, и даже со своим
телеграфным аппаратом в груди король регулярно, раз в две недели, его
обыгрывал, складывая зарплату Чака к себе в карман. "Это все, на что он
годится", - говорил Макс, и его крупное лошадиное лицо озаряла слабая
улыбка: должно быть, короля радовала эта маленькая месть цэрэушникам.
Хулиетта, однако, в свои восемьдесят с хвостиком была очень энергична и
прекрасно справлялась с работой. Непостижимым образом она избавляла огромный
дом от пыли и паутины, одновременно ухитряясь обстирывать благородное
семейство и шесть раз в день готовить еду - поскольку Макс и Тилли не
отказывались от мяса, а Ли-Шери была вегетарианкой, каждая трапеза, по сути,
разделялась на две.
Старая Хулиетта не говорила по-английски, а Ли-Шери, которую привезли в
Америку совсем крошкой, не знала других языков, и все же не кто иной, как
Хулиетта, рассказывала принцессе перед сном сказку - каждый день, пока
Ли-Шери не исполнилось пятнадцать, причем всегда одну и ту же. Свою сказку
Хулиетта повторяла так часто, что девочка стала понимать не только общий
смысл, но и каждое слово этой истории, произнесенное на чужом языке. Именно
Хулиетта почувствовала всю глубину депрессии, овладевшей принцессой после
того, как у нее случился выкидыш - несчастье произошло прямо во время танца
в перерыве университетского матча. (Ли-Шери высоко подпрыгнула, и тут вдруг