"А.Роб-Грийе. В лабиринте. (АИ)" - читать интересную книгу автора

возвышается над своей стойкой хозяин.
Это лысый толстяк в переднике. Он нагнулся, опираясь обеими руками о
стойку, уставленную до половины наполненными стаканами, и склонился тучным
плечом к небольшой группе прилично одетых людей, в длинных пиджаках или
сюртуках, о чем-то оживленно спорящих; спорщики стоят в различных позах,
энергично жестикулируя не только руками, но как бы и всем телом.
Справа от них, то есть в центре картины, посетители сидят кучками
вокруг беспорядочно расставленных столов, нагроможденных в избытке на
небольшом пространстве, чересчур тесном для такого скопления людей. У
сидящих тоже размашистые движения и резкая смена выражения на лицах,
словно схваченных художником в момент наивысшей экспрессии, хотя
содержание спора остается все же неясным, тем более что толстая стеклянная
перегородка как бы поглощает вылетающие из их уст слова. Кое-кто из
собутыльников привстал на стуле или скамье и, через головы других, тянется
к собеседнику. Спорщики машут руками, губы у них шевелятся, туловища и шеи
резко повернуты, они стучат кулаком по столу или потрясают им в воздухе.
В самом дальнем углу, справа, теснится другая кучка - судя по одежде,
почти все в ней, как и сидящие за столами, рабочие: они стоят спиной к
тем, кто сидит за столом, и разглядывают вывешенное на стене объявление
или картинку. Немного ближе к переднему плану, позади них, в промежутке
между ними и сидящими к ним спиной собутыльниками, прямо на полу, среди
мятых брюк и грубых башмаков, путаясь у всех под ногами, которые топчутся
на месте, пытаясь продвинуться влево, сидит мальчуган; с другого бока его
защищает скамья. Ребенок изображен лицом к зрителю. Он сидит подогнув
ноги, обеими руками обхватив большую коробку, похожую на коробку для
обуви. Никто не обращает на него внимания. Возможно, его опрокинули на пол
во время какой-то стычки. Кроме мальчугана, неподалеку, на переднем плане,
валяется опрокинутый стул.
В стороне, как бы отгороженные от окружающей их толпы свободным
пространством - правда, незначительным, но все же достаточным, чтобы их
обособленность была ощутимой, достаточным, во всяком случае, чтобы
выделить их из толпы, хотя они и расположились на заднем плане, за
маленьким столиком, предпоследним справа, - сидят в углу три солдата,
своей неподвижностью и оцепенением резко отличаясь от толпящихся в зале
штатских. Солдаты держатся прямо, их руки лежат на чем-то, похожем на
клетчатую клеенку, стаканов перед ними нет. Не в пример прочим
посетителям, которые сидят с непокрытой головой, на них полицейские
колпаки с кургузыми углами. Фигуры сидящих за последними столиками, в
глубине зала, изображены более смутно и почти сливаются с фигурами
стоящих, создавая сумбурную неразбериху. Под эстампом, на белом поле,
каллиграфически четкая надпись по-английски "Поражение под Рейхенфельсом".
Если приглядеться получше, видно, что впечатление обособленности троих
солдат создается не столько их отдаленностью от остальной массы
посетителей, сколько тем, что взоры всех прочих устремлены в одном
направлении. Люди, смутно различимые в глубине помещения, с трудом
проходят, вернее, пытаются пройти, влево, - туда, где должна быть
расположена дверь (но этот предполагаемый выход на гравюре не виден, так
как его заслоняет ряд вешалок с нагроможденными на них шляпами и плащами);
все смотрят вперед (т.е. на вешалки), кроме какого-то одиночки,
обернувшегося к соседу, чтобы что-то ему сказать. Кучка людей,