"Луис Ривера. Легионер. Книга 1" - читать интересную книгу автора

Вот фракиец - тот был из другого теста Тому человека к праотцам
отправить - что мне оливку съесть. Ни чести, ни совести, ни страха. Пока мы
шли, он немного о своей жизни рассказал. Странно, но он ни на что не
жаловался. Разве что рудники ему пришлись не по вкусу. А свой труд в поле и
на арене он чуть ли не с удовольствием вспоминал. Особенно арену.
- Почему же сбегал отовсюду? - спросил я как-то, когда мы
разговорились.
- Да не знаю, - ответил он, подкидывая ветку в костер. - Приди я сам к
ланисте и скажи: так, мол, и так, хочу сражаться - это одно. Вроде свободный
человек, делаешь не то, что велено, а то, что хочешь. А когда продают тебя,
будто мешок фиг, да принуждают к чему-то - такое не по мне. Вот сейчас
деньжат раздобудем, отправлюсь в Рим. Погуляю там в свое удовольствие, а
потом, когда деньги закончатся, запродамся опять в гладиаторы. Вот это будет
по-честному.
Я знал, что даже если у нас получится забрать мои деньги у Филета, я
вряд ли получу хоть сестерций. Фракиец не был похож на человека, который
будет думать о справедливости и честном дележе. Но это меня не сильно
огорчало. У меня уже был готов план, я знал, что буду делать дальше. И
решение я принял, как это ни странно, благодаря фракийцу. Даже не то чтобы
принял... Иных вариантов попросту не было.
Как я выяснил у Скиласа, его прежний хозяин Оппий Вар не так давно
отправился военным трибуном[12] в один из легионов, расквартированных на
Дунае.
Мне было достаточно услышать это, чтобы понять: теперь мой путь лежит
туда. Тем более что трудностей с дорогой не предвиделось. Дело в том, что
несколько месяцев назад в тех краях вспыхнуло восстание.
Паннонцы и далматы открыто выступили против римских наместников, и
теперь от Сирмия до Аполлонии шли жестокие бои. Громились римские крепости и
поселения, истреблялись римские колонисты и купцы. Те, кому посчастливилось
уцелеть и бежать в Италию, рассказывали жуткие вещи о жестокости и отчаянной
храбрости восставших. Поговаривали, что они собрали чуть ли не двести тысяч
мечей. Впрочем, глядя на то, как когорта за когортой уходят к берегам Дуная,
в эту цифру было легко поверить. Дело дошло до того, что со дня на день
ждали вторжения восставших в Италию. Это была самая настоящая война, хотя
все предпочитали слово "восстание".
В армию призвали ветеранов, во вспомогательные части набирали даже
отпущенников, повсюду солдаты хватали всех мужчин, способных держать оружие,
и горе тому, кто пытался сбежать от вербовщиков. А уж добровольцев называли
чуть ли не спасителями отечества.
Это был мой шанс. Хотя обычно в армию брали с семнадцати лет, я слышал
про случаи, когда рекрутам не было и пятнадцати. Правда, мне едва
исполнилось тринадцать, но выглядел я старше, так что попытаться было можно.
Я решил, что сперва расплачусь с фракийцем, а потом пойду на ближайший
вербовочный пункт и попытаюсь вступить в армию. А там уж как получится. Если
повезет и меня возьмут - пять против одного, что через какие-то полгода я
смогу встретиться лицом к лицу с убийцей моих родителей. Если не повезет...
Что ж, тогда придется добираться до действующей армии самостоятельно. В
лагерях легионов всегда нужны люди, готовые выполнять черную работу.
Я мало думал о том, что армия - это армия и война - это война. Для меня
и то и другое было лишь средством достижения цели. Мне и в голову не