"Луис Ривера. Легионер. Книга 1" - читать интересную книгу автора

Тебя-то как угораздило сюда попасть? Ты ведь вроде свободный... Или за долги
продали?
- Нет, - я помотал головой.
Говорить было трудно. Горло пересохло, а язык распух и стал шершавым,
как точильный камень.
- Понятно... Взяли и не спрашивали, так?
Я кивнул.
- Э-эх, не повезло тебе. Ну да ладно, у самого-то тоже, поди, рабы
были? Теперь поймешь, каково это.
Он ухмыльнулся, из-за чего и без того отталкивающее лицо стало вовсе
безобразным. Я поежился. Еще, чего доброго, свернет мне шею... Умереть в
эргастуле от руки раба мне очень не хотелось. На всякий случай я забился в
самый Дальний угол ямы.
- Эй вы, дети ослов! - вдруг гаркнул он так, что у меня заложило уши. -
Дайте воды! И пожрать чего-нибудь! А то римлянин ваш вот-вот концы отдаст.
Фракиец посмотрел на меня и подмигнул:
- Тебя как зовут-то?
- Гай Валерий.
- А я Скилас. Что, Гай, хочешь есть?
- Больше пить.
- Да уж, за три дня ни капли воды... С мулами и то так не обращаются.
Впрочем, на этот раз нам еще повезло. Обычно они любят надевать на пойманных
колодки или цепи. Так что, можно сказать, ты счастливчик.
Уж кем-кем, а счастливчиком я себя не чувствовал. Но промолчал. Спорить
с этим варваром мне не хотелось.
Фракиец опять разразился бранью. Мне показалось, правда, что ругается
он не потому, что так уж разъярен, а просто потому, что ему это по душе.
Наверное, лучше всего излагать свои мысли он мог с помощью бранных слов.
Однако такой способ общения с тюремщиками вскоре принес свои плоды.
Послышался лязг отпираемого замка, потом решетка приподнялась ровно
настолько, чтобы можно было просунуть в щель миску с каким-то вонючим
варевом, бутыль с водой и кусок ячменного хлеба, каким обычно кормят скот.
После этого решетка снова опустилась.
- Ну вот, - сказал фракиец, разделив еду на две части и протягивая мне
мою долю, - от голода теперь ты не умрешь. Хотя не знаю, так ли уж это
хорошо.
И сам расхохотался своей мрачной шутке.
Я напился, а потом набросился на еду. Три дня без пищи сделали меня не
очень разборчивым. Похлебка из гнилых бобов и черный липкий хлеб показались
мне чуть ли не самыми изысканными яствами из всех, что я когда-либо
пробовал.
Против моего ожидания, утолив голод, я не впал снова в отчаяние, а
почти сразу уснул, свернувшись на грязных холодных камнях.
Когда проснулся, сквозь толстые прутья решетки было видно ночное небо.
- А ты силен спать, приятель, - прогудел в темноте фракиец.
- Ты знаешь, где мы? Я имею в виду, что это за местность? Какой город
поблизости?
- А ты послушай.
Я напряг слух, но ничего заслуживающего внимания не услышал. Только
какой-то очень далекий глухой рокот, будто била в барабаны целая армия