"Мишель Рио. Мерлин [F]" - читать интересную книгу автора

тот, что нужен для будущего мира, - в чем я как раз и вижу твое предназначение.
Король деятельный и король-мечтатель - ибо праздная мечта бесплодна, а действие
без мечты, сестры идеала, - бесцельно. Король, который возбудит страсти, но сам
никогда им не поддастся, ибо в страстях есть покорность, а король подвластен
лишь своей собственной воле. Но не чувствам. Любовь - наверное, самое
благородное, что есть в человеке, само основание жизни и тайный смысл мира. Но
как и все чувства, она недолговечна и непредсказуема. Правда не в чувстве, но в
законе. И потому отныне и навеки назначение короля - блюсти закон.
- Я не уверен, что понимаю все это. Впрочем, если это моя судьба, - я принимаю
ее. Но моя мать, почему я разлучен с нею? Какая она, Мерлин? Можешь ли ты хотя
бы описать мне ее?
Внезапно будущее Логриса и грядущее величие Круглого Стола словно померкло в
моем сознании - передо мной сиротливо стоял маленький мальчик. И это взволновало
меня, напомнив старинную боль, такой же бунт против Блэза и то, как - в возрасте
Артура - я открыл для себя белый рай материнских рук.
- Каждый день она просит, чтобы я рассказал ей о тебе. Ты скоро ее увидишь. И
будешь часто видеть. А теперь пойдем поохотимся, ты не против?
Он улыбался, весь озареннный внутренним светом. Среди детей человеческих я видел
только одного ребенка, который превосходил его красотою: его единоутробную
сестру Моргану.

12


- Почему люди умирают, Мерлин?
Моргана сидела под деревом, рассеянно перебирая на земле собранные целебные
травы. Ее огромные зеленые глаза, блеск которых становился подчас невыносимым,
были задумчивы и выражали зрелость ума, которая в соединении с глубокой печалью
так странно сочеталась в этой маленькой семилетней девочке с нежностью и
прелестью незакончившегося детства.
Нас окружал густой полумрак. Через широкий проем в лесной чаще, отлого
спускавшейся к берегу, видны были залитые ярким солнечным светом стены Кардуэла
и дальше - глубокий залив, который отделял земли силуров от страны белгов,
расширялся к западу, пока совсем не терялся в Ирландском море.
- Почему люди умирают? - повторила Моргана. - Я еще так мала, но я все равно
чувствую бег времени и смерть - так коротка жизнь.
- Конец одной жизни - это еще не конец времен, Моргана, а смерть одного человека
- еще не смерть человечества.
- Но какое мне дело до того, что людской род бессмертен? - сказала она с гневом.
- Ведь умру-то я, а не он. Ненавижу его. Человек - раб, смирившийся со своей
судьбой, верящий, чтобы успокоить себя, всем тем глупостям относительно
вечности, которые преподносят ему пустые мечтатели и лгуны. Во весь этот вздор о
загробной жизни, про рай или ад на небесах, под землей или я не знаю еще где,
про этих смешных или надменных богов Греции или Египта, жестоких - финикийских
или карфагенских, самоустранившегося - еврейского или же безумного -
христианского. Шумное скопище богов, открывающих своим приверженцам лишь
глупость, безумие или извращенный вкус своих создателей. Неужели ты думаешь, что
меня, Моргану, радует, что я буду увековечена таким человеком, чье единственное
бессмертие в его неизменной глупости? Конец одной жизни - для нее самой - конец
всего сущего; смерть не может быть этими нелепыми сказками, она - ужас, холод и