"Фриц Риман. Основные формы страха " - читать интересную книгу автора

он не может проявить себя так, как другие. Мы многократно пытались понять
эту взаимосвязь и старались рассеять его бредовые представления путем
реальных испытаний. Однако переживание упомянутой выше неудачи подверглось у
него болезненной переработке. Он поступил на лечение в состоянии
подавленности и говорил с горечью и вызовом: "Вы, наверное, снова мне
скажете, что моя встреча на вокзале с человеком, который был одет в
изорванный костюм, точь-в-точь как мой лучший костюм, того же цвета и
материала, - чистая случайность, а не ясный и недвусмысленный намек на то,
что я отверженный и опустившийся человек?" Мы смогли быстро объяснить с
психодинамической точки зрения и его бредовую переработку пониженной
самооценки, и ее психодинамические основы. Мы видим, как близко соседствуют
друг с другом предрассудки и бредовые представления, и мы можем с
достаточным основанием говорить, что предрассудки могут перейти в бред - они
так же аффективно насыщены, их носители так же не готовы подвергать свои
убеждения реалистической проверке и с трудом их корригируют, как пациенты
крепко держатся за свои бредовые представления. Нечто напоминающее такую
подозрительность мы можем наблюдать у себя в периоды душевного смятения, в
состоянии непереработанного страха или при переживании чувства вины. В
период Третьего рейха любые лица, высказывавшиеся против партии и власть
предержащих, часто вызывали подозрение: не являются ли они опасными врагами,
провокаторами из СА или СС, и не достаточно ли даже услышать высказывания,
чтобы быть интернированным в концентрационный лагерь? Одиночество и
изоляция, так же как отсутствие безопасности, являются реальным основанием
для такого типа реакций. Когда мы остаемся одни в чужом доме или даже в
чужой стране и слышим непонятный шепот, мы скорее будем склонны к ложному
или даже бредовому его истолкованию, особенно при душевной смятенности,
страхе или чувстве вины, чем когда мы расслабляемся в знакомой компании или
общаемся с человеком, к которому испытываем доверие. Мы находим в
подозрительности шизоидов еще одну большую проблему: их изолированность и
межчеловеческую незащищенность. Примеры показывают также, как узка граница
между здоровьем и болезнью, когда мы даем реакцию на экстремальную ситуацию,
реакцию, которая нам известна как проявление болезни, и как при
продолжительности экстремальной ситуации такая болезненная реакция дает
развитие, которое мы расцениваем как самозащиту. Еще один пример того, как
шизоидные пациенты по-бредовому перерабатывают свое подавленное и страстное
стремление к контактам и нежности. Одинокий и замкнутый тридцатилетний
мужчина сидел во время концерта возле экстравагантно одетого молодого
человека. Он все время незаметно поглядывал в его сторону и испытывал все
возрастающее желание вступить в контакт с этим юношей, заговорить с ним и
понравиться ему. Неопытный в общении с людьми и руководимый лишь
собственными побуждениями, он стал испытывать все более и более
усиливающийся страх - для начала в форме неопределенного беспокойства,
которое достигло степени паники, когда он представил себе, что от молодого
человека исходит красный круг, в поле действия которого он попал. Это
вызвало у него холодный пот и принудило в ужасе бежать из концертного зала.
В данном случае хорошо видно, какие подавленные желания контактов, нежности
и даже гомосексуальной близости находят шизоиды в намеках окружающих людей,
которые об этом даже не догадываются и на которых они проецируют исходящие
от них самих представления. В данном случае истинная ситуация оборачивается
(и становится безумной) таким образом, что внутренний страх переносится на