"Филип Ридли. Крокодилия " - читать интересную книгу автора

волосы, падающие на глаза.
Он поспешил отойти подальше.
- Иногда, - пожаловалась миссис Ист, - не знаю даже, чего от него
больше - вреда или пользы. Все время приходится говорить ему, что нужно
делать. У него нет и той доли разума, который Бог дал салату, у этого
мальчишки. Просто нужен кто-нибудь...
- Кто бы о нем позаботился, - подхватила Кэти, и ушла, ликуя от своего
открытия.
Кэти смогла вытерпеть только до четверга. Ей очень хотелось вернуться
на рынок и снова увидеть Сиднея. Она замечала его молчаливое шарканье и
раньше, но не придавала ему значения. Теперь он вдруг стал персонажем,
частью ее плана.
- Привет, Сидней.
Он кивнул.
- Холодно сегодня, правда?
Он пожал плечами.
- Чувствуешь, как холодно, Сидней?
Он вновь пожал плечами.
- Ну ты-то не чувствуешь. Такой большой сильный мужчина. И эта работа.
Все эти тяжелые ящики. Наверняка тебе все время жарко. - Она заметила
очертания его плеч и груди под рубашкой и почувствовала, как замирает ее
сердце, а кровь приливает к лицу. Она прижала язык к зубам от острого
желания дотронуться до парня.
- Я так люблю фрукты. Какой чудесный виноград ты дал мне в прошлый раз.
Я сидела на кровати, читала роман и высасывала каждую виноградинку, пока не
оставалась только кожура. Наверняка ты любишь виноград. Нет? Ну тогда
яблоки? Большие, крепкие яблоки? Говорят, они полезны для зубов. У тебя
чудесные зубы, Сидней. Белые, как снег. Снег. Яблоки "Белоснежка" для
белоснежных зубов, верно?
Тут он посмотрел на нее и рассмеялся.
- У тебя столько дел, - продолжала она. - С утра до вечера работаешь, и
в дождь, и в снег. Но зато видишь все эти замечательные фрукты. Ведь это
дыня, правда? Да, она и есть. Сладкая дыня. Или это арбуз? Не могу их
отличить. Ни разу не пробовала, представляешь?
- Медовая дыня, - сказал Сид.
- Медовая дыня, - повторила Кэти. Сам звук этих слов заставил ее
чувствовать себя окрыленной и экзотичной.
- Возьми! - Сид протянул ей оранжевый шар. - Это подарок. Я тебе дарю.
- Ты такой джентльмен, Сидней. Слишком добрый.
Так это все и началось. В каком-то смысле Сидней просто стал еще одним
воображаемым собеседником, безмолвным, ждущим, когда моя сделает его самим
собой. И это ей удалось. Она сформировала его характер, с абсолютной
уверенностью ежедневно объясняя ему, кто он такой. "Ты - добытчик, -
твердила она. - Ты - прирожденный работник. Но для этой работы ты слишком
хорош. Ты молчаливый, вдумчивый человек". Она строила его, один кирпич за
другим, пока не возвела крепость, но не ради него, а для того лишь, чтобы
защитить себя. И он слепо поверил в версию моей матери, потому что в своей
жажде обладать она была блистательна, как комета. И он чувствовал себя
защищенным и безопасным в ее тени. А моя мать ощущала, как вокруг нее по
орбите начинает вращаться целый мир. Она выбросила детей во вселенную своей