"Гала Рихтер. Мальчик, который умел летать " - читать интересную книгу автора

нигде больше не видел таких ярких звезд. Это и вправду красиво.
Только очень холодно и хочется есть. Я закутываюсь в рубашку и пытаюсь
уснуть. Не получается. Думать о том, почему я здесь, не хочется.
Я думаю о Валерке, о ребятах. Интересно, Танька довольна тем, что я
пропал? А Леська-скрипачка наверняка переживает, что я не прихожу к
переходу.
А еще я думаю о том, где сейчас может быть Тимур. Мне все кажется, что
он совсем рядом, сидит, точно так же, как и я, на холодной земле и смотрит в
небо.

Рассвет я встречаю совсем закоченевшим и очень усталым. Надо идти
вперед, надо, только вот сложно даже подняться. Я доползаю до ближайшего
камня, пересаживаюсь до него, а уж потом встаю, опираясь на костылях. В
рассветном свете замок на вершине кажется близким, но я знаю, что это не
так. Не для меня.
Я не знаю, что заставляет меня идти дальше. Может быть, страх
замерзнуть. А может быть то, что здесь совсем никого нет. Но уж точно не
обещанная ими способность летать. И ходить.
Я уже не помню каково это, ходить. Ноги отказали, когда мне было пять.
Просто однажды проснулся утром и не смог встать. Потом были больницы, много
больниц, а потом от меня отказались. Кому нужен сын-калека? Сын - горбун,
который не может ходить? Никому...
Ненавижу взрослых. Ненавижу людей, которые предают.
Воспоминания обжигают. От злости отступает даже холод, даже страх.
Ярость словно прибавляет сил.
Я поднимаюсь еще немного выше. Совсем чуть-чуть, но замок уже виден во
всей своей красе.
Он сейчас такой, каким его нарисовал Тимур: белые башни и галереи,
балконы и переходы. Сказочный замок из снов.
Осталось еще совсем немного, уговариваю я себя. Делаю глубокий вдох и
переставляю костыли.
И вдруг слышу птичий крик позади себя. Странно, но он слишком громкий.
Я ни разу не был в горах, может быть, тут водятся именно такие птицы...
Оборачиваюсь на звук слишком поздно. На меня летит громадная махина,
отливающая в солнечном свете медью. Я успеваю разглядеть лишь хищный клюв и
огромный размах крыльев. Птица мчится прямо на меня, я пытаюсь увернуться,
но падаю и качусь вниз.

Все тело в синяках. И костыли остались там, откуда началось падение,
метров на десять выше по тропинке. Чудовище улетело так же внезапно как
появилось, и я решаюсь ползти наверх. Подтягиваюсь на руках, сажусь.
Кажется, ничего не сломано, но левая рука в крови, напоролся на какой-то
каменный выступ, пока летел вниз. На лбу тоже царапина. Кровь стекает к
глазу, мешает. Ползти на руках по камням тяжело, но терпимо. Правда, очень
долго, намного дольше, чем на костылях. Добираюсь до того места, где меня
настигла эта...птица, наверное...и понимаю, что пора сдаваться.
Одного костыля нет. Нигде нет. Слева от тропинки небольшая трещина в
скале. Должно быть, он упал туда.
Мне очень хочется, чтобы все это было сном. Всего лишь моим сном, как и
было в начале. Но боль в руках настоящая. И кровь, которая течет по лицу,