"Морис Ричардсон. День нашей победы над Марсом " - читать интересную книгу автора Мне поручается сплошная синекура - стучать на крайних форвардов в
Центральный Комитет капитанов. Я беру под крыло Энгельбрехта и отправляюсь на дело. Свисток - и Мельхиседек[6] бьет по мячу. Навуходоносор[7] бросается вперед и подбирает мяч. Он отдает пас Нерону, Нерон - Аттиле, Аттила - Беде Достопочтенному[8], Беда - Этельреду Неразумному[9], а тот вколачивает мяч в кратер. Де Милль что есть мочи дует в свисток, призывая к схватке. Энгельбрехт пытается сползти в самую гущу свалки. - Держись в сторонке, - говорю я ему: карлик пытается встрять между Генрихом VIII и Сетевайо[10]. - Нереально! Тебя расплющат. Де Милль выкатывает мяч по наклонной плоскости в самую гущу борющихся. Наши вбрасывающие, Анак[11] и Гаральд Гардрада[12], подхватывают мяч и начинают перепасовку. Однако хрупкие форварды-человеки - несерьезные соперники для громадных марсианских головорезов. Нам этих монстров не сдержать. Единственный выход - выбираться из кратера, пока они не размазали нас по стенке. Наш скрам-хав[13] Чарли Маркс сразу это понял. Мы с Энгельбрехтом заглядываем за край кратера и слышим его резкий лай. - Уходите! - орет он. - Вы, teufels[14]! Уходите ради всего святого! И наши уходят в последний момент. Как только Чарли Маркс ловит яйцо Руха от бутсы Бисмарка, фаланга марсиан сметает нашу переднюю линию. Маркс отдает пас назад Фреду Энгельсу, своему хав-флаеру, и оказывается смятым бутсами и задницами. - Надо было пасовать старине Чарли, - говорит Томми Прендергас. - Пусть у него дурной характер, но зато он самый проворный скрам-хав в этом мире, да и ином тоже. Ладно, надо бы двигаться к воротам. Вас подбросить, ребятки? спасению. Он перебрасывает мяч Гладстону[15], а тот одаривает им Блондена[16]. И не успеваю я глазом моргнуть, а Блонден уже ведет мяч на своем канате. Это великий момент, величайший момент в истории этой встречи. Игроки на поле неистовствуют, оркестр не находит ничего лучше, чем грянуть вторую часть Сверхзвуковой Симфонии, отчего обрушивается вторая половина трибун. Мы уже не в кратере, но все еще в обороне. К сожалению, Блонден не имеет возможности протянуть свой канат до стратегически важной точки и вынужден уйти за боковую. Но все же мы отбиваем приличный кусок поля, проход Блондена просто великолепен, особенно если учесть, что последние пять миль у него под ногами мешалась стая птеродактилей, выпущенная из авоськи марсианской девчушкой-подростком. Мяч наш, но он попал в плохие руки. Стависки[17] ловит мяч и передает его Боттомли[18], Боттомли - Джейбесу Бэлфуру[19], Джейбес Бэлфур - Чарли Пису[20], а Чарли Пис - Джонатану Уайльду[21], и с каждым пасом мы уступаем отвоеванные позиции. Джонатан Уайльд делает длиннющий пас Иуде Искариоту, который предает его в ряды три-квотеров марсиан, и те принимаются за дело. Растянувшиеся в линию гиганты мчатся по иссиня-черной поверхности Луны, передавая мяч с одного фланга на другой, - для фаната-сюрреалиста это, без сомнения, великолепное зрелище. Мы, то есть те, кто должен остановить их, видим это несколько иначе. Я слишком занят фиксированием имен увиливающих, а Энгельбрехт горит желанием показать себя в деле. Воинственно хрюкнув, он бросается вниз и цепляется за шнурок марсианина три-квотера. Карликом боронят лаву, но он терпит и не ослабляет мертвой хватки. |
|
|