"Лейни Дайан Рич. Лучше не бывает " - читать интересную книгу автора

"предки" и обязательно шли по плохой дорожке. В глазах мамы это была
дешевка.
Помню вечера, когда мы сидели вдвоем в гостиной, в полной тишине, и
читали, читали, читали... У каждой было свое кресло под видавшим виды
торшером. Если стояло лето, в руках у мамы была "Анна Каренина" - она
непременно перечитывала эту книгу раз в год и каждый раз плакала, а я не
переставала задаваться вопросом: зачем читать то, что доводит до слез?..
Если верить прогнозам доктора Харленда, полное выздоровление было мне
обеспечено при условии двух недель полного же покоя, но уже через пять таких
дней "в родных стенах" я поняла, что с меня довольно. Протерла пыль,
разморозила холодильник, расставила коллекцию музыкальных дисков в
алфавитном порядке, выстроила в аптечке "по росту" пузырьки и коробочки с
лекарствами из объемистого пакета, полученного при выписке. Я даже зашла так
далеко, что украсила визитной карточкой Бриггса зеркало в ванной и,
причесываясь по утрам, размышляла над идеей подать в суд на весь город (не
потому, конечно, что пылала жаждой мести, а ради возможности хоть с кем-то
общаться). Размышляла до тех пор, пока не поняла, что, подобно Вере, не
отказалась бы подать Бриггсу завтрак в постель.
Это стало последней каплей в чаше терпения.
На другой день, более чем за неделю до предписанного срока, я встала
пораньше, приоделась и отправилась на работу, собираясь сделать сюрприз
своим коллегам - очень хотелось верить, что приятный.
Штаб-квартира "Восьмого канала" занимала северную половину небольшого
торгового центра, а южную поделили между собой солярий и цветочный магазин,
причем никому из них и в голову не пришло разместить у нас свою рекламу.
По-моему, это говорит само за себя: грош цена каналу, если даже ближайшие
соседи не желают иметь с ним дело.
Стеклянные двери приходилось толкать изо всех сил. В прежнем своем
воплощении штаб-квартира была мебельным магазином. Девственно белые стены и
серый пол были призваны выгодно оттенять ряды дубовых обеденных гарнитуров и
рабочих уголков для пользователей, что идут в ногу со временем.
Приспосабливая помещение для наших нужд, один болван решил, что достаточно
втиснуть туда лабиринт кабинок в серых тонах, чтобы воцарилась теплая,
дружеская атмосфера. Теперь все это напоминало насквозь изглоданный мышами
засохший рисовый пудинг.
За своим столом я обнаружила Сьюзи Хоффман, на мой взгляд, самого
бестолкового рекламного агента на всей нашей многострадальной планете. Из
своих двадцати двух лет она тянула разве что на двенадцать: считала любого,
кто обещал перезвонить, потенциальным клиентом и пускала слезу по малейшему
поводу. Справедливости ради надо признать, что порой это срабатывало. К
примеру, Том Шелти, владелец магазина "Охота как хобби", был так тронут ее
слезливыми восторгами по поводу его макетов старинных авто, что без раздумий
подписал договор.
Сьюзи рылась в ящике стола, растопырив пальцы с очень длинными
искусственными ногтями. Выходило, что на время моего отсутствия мои
обязанности были возложены на нее, и страшно было подумать, как это
сказалось на результате. Возможно, мне вообще не стоило раскатывать губу на
жалованье. А может, даже следовало настроиться на то, что я еще окажусь
должна.
При виде меня Сьюзи нервно дернула рукой, и ящик с треском захлопнулся.