"Синтия Райт. Огненный цветок " - читать интересную книгу автора

отдающиеся эхом от склона горы, мужчин, которые, похоже, копошились на
каждом дюйме города и бесплодных скал ущелья. Рудокопы.
- Господи, - прошептала Мадлен.
- Ну, разве это не ужасно? - спросил Бенджамен, глядя то на Мэдди, то
на бабушку. - Вполне, - неопределенно согласилась Сьюзен. Она провела мягкой
рукой по его непослушным кудрям. - Как раз это то место, в котором мечтает
жить каждый мальчик.
- Как вы думаете, а женщины здесь есть? - полюбопытствовала Мэдди.
- О, конечно, - мигая, заверил ее Хьюго. - Где золото, там всегда полно
женщин... если вы понимаете, что я имею в виду.
- Как восхитительно! - заметила Сьюзен, когда они поехали по скалистой,
изрытой колеями дороге. Ее внучка села и печально улыбнулась ей: - Кажется,
без приключений тут не обойдется!
Стивен Эвери, высокий и прямой, в белой рубашке с накрахмаленной
манишкой, куртке из шотландки и тонких серо-голубых брюках, стоял на пороге
нового дома, в котором помещалась бакалейная лавка Питера Гашхерста. День
становился все жарче и жарче, от болота, называвшегося Главной Улицей,
поднималось зловоние отбросов.
Глядя, как горстка шатких повозок со скрипом спускается по склону
Дидвудского ущелья, Стивен старался не беспокоить себя мыслями о том, что
подумала о нем Мадлен по поводу того, что он вызвал их сюда с Бенджаменом.
Она так напоминала свою мать. Он никогда не собирался отрывать Колин от ее
любимой Филадельфии и спокойной, утонченной жизни, которую она там вела. Что
же нашло на него, почему он так поступил с Мадлен?
Из-под котелка Стивена стекала тоненькая струйка пота. Он снял котелок,
пригладил черные волнистые волосы и, наклонившись вперед, стал пристально
рассматривать повозки, приближающиеся к китайскому кварталу Дидвуда.
Северный конец ущелья был достаточно широк только на Главной Улице и Бухте
Белой Рощи, а экзотические фасады магазинов всегда поражали тех, кто впервые
видел китайский квартал. В воздухе стоял сильный запах ладана. Стивен с
тревогой наблюдал, как сначала Бенджамен, а потом и Мэдди вылезли из-под
грязного тента повозки и сели рядом с кучером. Их невинные мордашки смотрели
то сюда, то туда, обозревая развалившуюся бакалейную лавку, прачечные,
кумирню и рестораны. Следующий квартал города представлял собой еще более
потрясающее зрелище - "Бесплодные земли", рассадник порока и продажности.
Грязные рудокопы, раскрашенные проститутки и буйные игроки прохлаждались в
дверях и на редких балконах, смеясь, стреляя в воздух, выпивая и глядя на
новый урожай странников, прибывших в Дидвуд.
И снова Стивен молчаливо поблагодарил судьбу за то, что Колин теперь
уже ничего не могла сказать ему по поводу его решения вызвать их детей в
этот непристойный, зловонный, неблагоустроенный город. Разумеется, его не
радовала ее смерть, но он чувствовал, что она никогда до конца не одобряла
его после того, как более чем двадцать лет назад яркий свет любви покинул ее
глаза. Даже теперь он часто воображал, что слышит, как она делает ему
выговор за очередной необдуманный поступок. Колин обычно шептала что-то
вроде: "Неужели ты никогда не повзрослеешь, Стивен? Я теряю надежду... но
пока ты не будешь пытаться увлечь нас в свои безумства, я постараюсь быть
терпеливой. Надеюсь только, что в один прекрасный день ты устанешь от своих
трудных путешествий в неизвестное и тебе захочется семейного тепла,
красивого дома и культурного города, такого, как наша Филадельфия".