"Герберт Розендорфер. Большое соло для Антона" - читать интересную книгу автора

припаркованных аккуратно у тротуаров. На Медеаштрассе одна машина стояла
прямо на проезжей части. Чуть дальше, перед витриной магазина плетеных
изделий, стояла радиофицированная полицейская машина. У обоих автомобилей
тускло горели фары. Антон Л. когда-то - под, как он впоследствии говорил,
мещанским влиянием Дагмар - брал уроки вождения. Правда, водительских прав
он так никогда и не получил (помолвка с Дагмар расстроилась, как этого и
следовало ожидать, но не из-за водительских прав), но он все еще помнил
основы вождения автомобиля. Он обошел вокруг первого автомобиля и заглянул
внутрь. На сиденье висел серый костюм.
"Те двое были в театре, а после этого в баре, - подумал он, - но что
делает среди ночи на улице этот парень в сером костюме?" С некоторым трудом
и после нескольких попыток ему удалось открыть багажник, в котором оказалась
запасная канистра, лопата, пучок ремней и теннисная ракетка. Антон Л. снова
захлопнул крышку. Затем он, уже не испытывая никаких угрызений совести и со
своим обычным презрением почти ко всему, в данном случае - к неизвестному
ему человеку, вышвырнул на улицу серый костюм и все белье, которое в нем
находилось. После этого он сел на место водителя. Ключ зажигания торчал в
замке. Антон Л. попытался завести машину. Мотор вяло крутнулся лишь один
раз, после чего безжизненно замер.
Водитель испарился прямо во время езды, то есть педаль газа была
отпущена, машина по инерции еще некоторое время катилась, мотор заглох,
потому что скорость все еще сохранялась. Зажигание осталось включенным, фары
тоже: ведь была ночь. Так что аккумулятор сел совершенно. Другая машина, та,
в которой ехали господа в смокинге и в змеиной коже, наверное, нарушала и
ехала на слишком большой скорости, в результате чего у нее сохранилась еще
достаточная инерция, чтобы протаранить афишную тумбу. Патрульная машина,
конечно же, тоже мчалась как угорелая, но, вероятно, по прямой. По этой
причине она еще успела остановиться возле самой витрины. Антон Л. подошел к
полицейской машине. Он чувствовал потребность довести дело до конца. Он
достал из машины железный прут (зачем, подумал Антон Л., у них был с собой
железный прут?) и швырнул его в витрину магазина плетеных товаров. Плетеные
товары посыпались друг на друга. Пирамида из изысканных декоративных свечей,
сооруженная явно с трудом, рухнула вниз.
Радиофицированная полицейская машина тоже не завелась. Вероятно,
причина была та же: севший аккумулятор. Но рядом с полицейскими формами
лежали два пистолета. Антон Л. подумал о змеях, о собаках и взял оружие.
Кроме того, он взял с собой и фонарик. Рядом с магазином плетеных товаров
дверь, ведущая во двор, оказалась приоткрытой. Антон Л. заглянул внутрь:
темный проход с отслаивающейся от стен масляной краской вел к выложенному
кафелем подъезду и дальше, на задний двор. Он снова вышел на улицу. Еще
немного и этот задний двор, несмотря на пистолеты, станет его спасением.
Через два квартала фасад первого этажа углового здания был выкрашен в
ярко-красный цвет. Над дверями висела вывеска "Граф Монте-Кристо". Дверь
была открыта. Здесь размещался ночной бар. В украшенной всякой мишурой
витрине были выставлены фотографии частью почти, частью совершенно голых
танцовщиц. "Если это, - подумал Антон Л., - застигло их во время
представления, то от них вообще ничего не осталось, в лучшем случае
несколько перьев, которые были на голове, да еще золотой зуб".
Антон Л. вошел в дверь. Ему в нос ударил странный запах. Вниз вела
отделанная красным бархатом лестница. До половины лестницы свет еще