"Герберт Розендорфер. Латунное сердечко или У правды короткие ноги" - читать интересную книгу автора

чтобы приготовить себе завтрак и заварить чай. "Халат надень", - попросила
Рената, войдя к нему утром, чтобы поцеловать на прощанье: она была одета и
уже собралась уходить. "Не ходи нагишом, прошу тебя. Ты не обиделся?" -
"Нет", - буркнул Кессель в ответ.
После ее ухода Кессель еще немного поспал. Тогда-то ему и приснился
этот сон, незадолго перед пробуждением, перед телефонным звонком, который и
оборвал его. Звонила Рената. Была половина одиннадцатого.
- Ну, как дела? - спросила Рената. Голос у нее был чрезвычайно бодрый.
- М-м?
- Я спрашиваю, как у вас дела?
- А-а, - наконец понял Кессель, - Она еще спит. Я тоже еще сплю.
- Вот сони! Не забудь: Зайчик пьет кофе с молоком.
- Кто?
- Зайчик, то есть Керстин. Я купила банку "Несквик". Это такой
коричневый порошок. На кухне на столе - записка. Нужно согреть молока, а
потом всыпать туда...
- А что, ребенок сам не может?
- У нее же каникулы!
- Ах, да, конечно. Хотя она пока все равно спит.
- И надень халат, не ходи нагишом.
- Ладно, - согласился Кессель.
- У меня посетители, я кладу трубку. Все, пока, до вечера!
Чай был заварен. Альбин завтракал на кухне. "Зайчик", - хмыкнул
Кессель. Кажется, спит без задних ног этот Зайчик. Это, наверное, очень
утомительно - так долго держать все в себе. Ни телефон тебя не будит, ни
беготня между ванной и кухней, ни свисток чайника. Тем не менее кто спит,
тот молчит, подумал Кессель. Носик у заварочного чайника был отбит, поэтому
чай всегда проливался на скатерть. Часть гонорара за "Хубов" Кессель хотел
потратить на покупку серебряного чайничка. Во-первых, это была его давняя
мечта: красивый серебряный английский заварочный чайник на ножках, а
во-вторых, из такого чайника, если он толково сделан, никогда ничего не
проливается. И носик у него не отбивается. Если он упадет, то в самом худшем
случае на боку образуется вмятина, которую можно осторожно выправить
молотком - маленьким таким, хорошеньким молоточком. Но "Хубы" так и не
вышли. Кроме весьма скромного аванса, что одно уже должно было насторожить
Кесселя, он не получил за "Хубов" ничего. В принципе, подумал Кессель, за
эти жалкие восемьсот марок он и не мог написать больше, чем две первые
главы.
В 1973 году - Кессель тогда еще жил в опустевшей коммуналке, носившей
гордое имя "Принц-регент Луитпольд", - к нему обратилось издательство
Гроденберга. С Кесселем это случилось впервые в жизни: издательство само
предложило ему работу. Тогда, в 1973 году, мода на книги о "народах мира"
уже почти прошла: разные Ч.Ф. Вуды и Филиппы Ванденберги понаписали тьму
популярно-доступных книг о финикийцах, кельтах, германцах, монголах и
египтянах, в которых знание материала успешно заменялось журналистским
наскоком и глобально-психологическим подходом. Г-н доктор Гроденберг, до сих
пор специализировавшийся на книгах о животных и сельскохозяйственных
календарях, слишком поздно решил влиться в струю и взяться за издание книг о
разных народах. Из авторов первого разряда он не мог позволить себе
пригласить никого - Грасс и Белль, Консалик и Зиммель не стали бы писать на