"Наталья Резанова. Последние Каролинги - 2 (Прод.романа А.Говорова 'Последние Каролинги')" - читать интересную книгу автора

день, внимая Визигарду и глядя в его открытое лицо, иссеченное суровыми
морщинами, и с такой ясной улыбкой, приор не переставал дивиться, какой это
замечательный человек.
- Ах, добрый брат, какие опасности пришлось тебе преодолеть, дабы
сподобиться лицезрения Святых мест! Король непременно должен услышать об
этом. Быть может, это способствует... - приор не кончил фразы. Недостойно
дурно отзываться о своем благодетеле, пусть даже тот и не самый примерный
сын церкви. Но, может быть, он станет не столь часто нарушать церковные
установления...
Заметив задумчивость приора, Визигард поднялся на ноги.
- Уже поздний час, святой отец, и я утомил тебя. Позволь пожелать тебе
доброй ночи и откланяться.
- Да, час поздний... а лестница, что ведет из моих покоев, узкая и
крутая. Сейчас кликну кого-нибудь из братьев, чтобы посветили.
- Не стоит беспокоить братьев. Я хорошо вижу в темноте и в безопасности
дойду до странноприимного дома.
- Прости, я, кажется, невольно оскорбил тебя. Человек, пешком ходивший
к Иерусалиму, уж до странноприимного дома как-нибудь доберется. А завтра мы
с тобой отправимся к королю.
Они оба были правы - и приор, и Визигард. Лестница была узкой и крутой,
но лжепаломник темноты не страшился. Он сделал вперед несколько уверенных
шагов, когда его схватили сзади так, что он не мог вырваться, а другой рукой
запихнули кляп ему в рот. При этом Визигард успел укусить ладонь
нападавшего - примерно с тем же успехом, что и конское копыто. Затем
нападавший единым толчком отправил Визигарда считать ступеньки лестницы (
человеку, пробившемуся во время осады к аббатству святого Германа и
высадившему дверь темницы в башне Бодин, больше легкого толчка и не
понадобилось). Однако крутая лестница стоила Визигарду сломанных ребер, но
не жизни. Свалившись, он приподнялся на четвереньки, выплюнул кляп и уже
готов был закричать, призывая на помощь, когда над головой его поднялся
обитый бронзой костыль. Хрустнули шейные позвонки, и все было кончено.
Авель спустился по лестнице, держась за стену.
- Готов, - сообщил в темноте Фарисей.
- "Истребит Господь все уста лживые, язык велеречивый", - пробормотал
Авель строку из псалма. Затем вынул из складок рясы огарок свечи, заранее
припасенный, и кремень с кресалом. Выкресав огонь, отдал свечу Фарисею:
- Подержи.
Опустившись на колени, он обыскал труп лжепаломника и его котомку.
Котомка мало что дала, а вот за пазухой страннического одеяния обнаружился
целый сверток пергаментов. Авель вытащил их и в колеблющемся свете огарка с
трудом сумел разобрать несколько имен.
- Я был прав - это человек Фулька.
- Отлично, - хладнокровно заметил Фарисей. - А то обидно было бы
прикончить невиновного. Но ты забыл снять у него с шеи эту штуку... на
цепочке. Наверное, там яд.
Замечание было дельное. С Фулька сталось бы поднести яд и в святом
причастии. Авель сдернул с шеи лжепаломника ампулу и присовокупил к
пергаментам.
Дальше действиями командовал Фарисей:
- Тащи его сюда. Положи на бок... и голову подверни, будто сам шею