"Наталья Резанова. Последние Каролинги - 2 (Прод.романа А.Говорова 'Последние Каролинги')" - читать интересную книгу автора

Король уселся на груду волчьих шкур, служивших ему постелью, и взмахом
руки указал комедианту на место против себя. Первый го вопрос подтвердил
худшие опасения Крокодавла.
- Значит, песню пели в доме госпожи Лалиевры? - и не дав ответить,
добавил: - И долго ты при ней состоял?
- При ком? - урод был несколько выбит из равновесия.
- При Лалиевре.
Тот задумался, загибая пальцы.
- Не могу сказать точно, не считал, я ведь и сколько мне самому лет, в
точности не знаю... а верных двадцать будет. Двадцать пять - так вернее.
- Большой срок. И тяжелая служба.
- Да. Так ведь как оно было? - рот комедианта расплылся в улыбке,
обнажая редкие зубы. - Если б не госпожа Лалиевра, от меня бы сейчас и
костей-то в земле не осталось. Потому как совсем собрались кидать меня в
костер. В городе Реймсе это произошло. Темный люди, по злому навету некоего
монаха... ( Крокодавл знал о не слишком приязненном отношении короля к
служителям церкви и мог бы выразиться и повольнее - но не стал). Мне ведь
как-то гадалка в Аахене имперском предсказала - помрешь непременно на
костре! А меня ведь раз уже хотели сжечь - после рождения - думали,
подменыш. А после передумали, сказывали мне, и продали гистрионам. Ну, как
поволокли меня на костер, - тут, решил я, предсказание и исполнится. Но,
видать, ошиблась гадалка. Подъехала госпожа Лалиевра, распорядилась, и
освободили меня. В большой она тогда была силе, к самому Карлу Лысому,
говорят, свободно, захаживала, не только что к матушке вашей, ее высочеству
принцессе Аделаиде...
- У королей гостевала, а в доме бунтарские песни пела?
- Это не моего ума дело, - быстро сказал Крокодавл. - Мое дело -
подсмотреть, сообщить, услужить...
- Или нож кому под ребро...
- А это уж как хозяева мной распорядятся. Я хоть и прыгал, и скакал на
площадях для людей увеселения, умом высоко не залетал никогда. Госпожа
Лалиевра - другое. Та высокого полета была птица, за что во дворцы и звана
была. Но меня в свои высокие замыслы она не посвящала. Я и не спрашивал. Я
ей был раб, и раб добровольный. Так же, как все, кто ей служили. Не из
денег, нет. Одни, как я и Нанус - из благодарности, другие, числом
наибольшим - из страха, а кто другой - из любви.
- Из любви?
- Пусть ваше величество не изволит смеяться! Вы-то ее уже старухой
встречали, сморщенную, беззубую, но тогда, четверть века назад, она была
хороша. В летах уже, но хороша. Не для таких уродов, как я... Утомил я ваше
величество болтовней своей?
- Нет. Ты меня развлекаешь. Выпей вина. И мне налей заодно. Если не
отравишь, конечно.
Крокодавл вежливо посмеялся королевской шутке. И приказание исполнил с
готовностью. Потому что воспоминания пробудили в нем жажду - хоть и говорят,
что у них горький вкус. Он опорожнил большой кубок вина, завезенного сюда из
солнечных итальянский краев, не обращая внимания на то, что венценосный его
собеседник к этому благословенному напитку почти не притронулся.
- О чем бишь я?
- О красоте госпожи Лалиевры, повелительницы уродов. О том, что она