"Наталья Резанова. Последние Каролинги - 2 (Прод.романа А.Говорова 'Последние Каролинги')" - читать интересную книгу автора

серебристый свет осеннего утра. Азарика стояла у высокого пюпитра, где
лежала толстенная книга. Отложив перо, Азарика сказала без всяких
приветствий:
- Когда-то единственным моим достоинством, из-за которого приор Балдуин
терпел меня в монастыре, был хороший почерк. А теперь я так отвыкла писать,
что не могу вывести двух ровных строк.
- Чем ты занимаешься?
- Переписываю для себя Хронику Фортуната. Но без особого успеха.
- Зачем тебе это? - Он взял ее за руку, отвел к столу и усадил перед
собой. - Проследила бы лучше, как платья к свадьбе шьют, выбрала бы эти...
как их... наряды.
- Это делает Гисла. У нее все равно лучше получится. Она и со
служанками лучше управляется, чем я. Я ведь с женщинами-то никогда в жизни
близко не общалась... кроме, конечно, Заячьей Губы.
Он не случайно усадил ее против света. Ему хотелось посмотреть на нее.
За все эти годы он должен был привыкнуть к ее лицу, но теперь оно каждый раз
представало для него новым. Черные, глубоко сидящие глаза в тени длинных
ресниц, нос с горбинкой, крупный, четко вырезанный рот - не каждый бы нашел
это лицо красивым, но было в нем то благородство черт, что выше красоты.
- Заячья Губа... Наверное, она тебя очень любила?
- Любила? - Нехорошая усмешка искривила губы, только что казавшиеся
безупречно благородными, и почудилось Эду в этой усмешке что-то смутно
знакомое. - Она меня ненавидела! Впрочем, как и я ее. Грех, конечно, такое
говорить, ведь она спасла тебе жизнь, да и мне тоже. Хотя... хотя под конец
мне казалось, что она меня ненавидит и любит одновременно. Она говорила мне:
"Своему бы сыну я лучшей жены не желала. Но Эд - другое дело..."
Его взгляд впился в ее лицо.
- Почему это я - другое дело?
- Ну, она считала, что Оборотень - не пара королю...
- Я что - сам бы не разобрался, кто мне пара, а кто нет? - мрачно
осведомился он.
Она не стала спорить.
- Ей, наверное, казалось, что она хорошо меня знает. Во всяком случае,
давно.
- Она давно тебя знала... А прежняя моя банда - кто-нибудь из них -
знал?
- Да уж знал кое-кто... Кочерыжка знал - мы же с ним земляки, можно
сказать... Тьерри знал...
- Ну, дружки, ну, дружиннички мои... Что ж из них мне никто не сказал?
Она высвободила руку, откинулась назад в кресле. Нехорошая усмешка
стала явственнее.
- У них были на меня свои виды... определенные. Кочерыжка, например,
пытался меня изнасиловать - тогда-то и пришлось мне его убить. Это было в
тот день, когда на тебя напали люди Фулька. Ты, кстати, никогда не задавался
вопросом, где шлялся оруженосец твой Озрик в тот час, когда он был больше
всего нужен своему господину?
- Нет, не задавался. Тогда я был уверен, что тебя убили. А потом Фульк
проговорился, что они потеряли твой след, и я просто обрадовался.
- Ну вот, теперь ты знаешь, где... А Тьерри - тот вообще ко мне
сватался, выгодной невестой я ему показалась...