"Федор Михайлович Решетников. Подлиповцы" - читать интересную книгу автора

- Как пойдешь? Гли, што диется... - Он начал шагать и тонул в снегу. -
Эк, испугались! Врешь!! Ишь ты, цуцело, околить бы те!.. - Он плюнул. - Да
будь ты проклят, черт!.. - Крестьянин дошел до крайней избушки и вошел в
нее. В избе холод страшный, ветер так и дует в окно сквозь раму; против окна
снег на полу, на столе и на лавке. Изба очень бедна; кроме стен, стола,
скамейки да одного худого лаптя, валяющегося среди пола, и небольшого корыта
с корой и двумя большими ложками, в ней ничего не видно... Только на полатях
да на печке кто-то стонет.
- Эй, вы, цуцелы! Померли али нет?.. С полатей раздался стон.
- Ошшо живы! - сказал он весело.
- Пила, поди сюда!.. - сказал с полатей мужской голос. Вошедший, бросив
на пол рукавицы, не торопясь полез на печь. На печке лежала старуха.
- Скоро помрешь? - спросил он ее с участием. Старуха стонала. На
полатях лежал Сысой Степаныч Сысоев, прозванный по-подлиповски Сысойком. Ему
двадцатый год, но он худ и бледен. Он лежал в полушубке, в шапке, в лаптях и
дрожал.
- Печку бы... пали, братан... А? Ишь, стужа, витер! - говорил Сысойко.
- Ну, уж и времена!.. На картошки! - сказал Пила и подал Сысойке четыре
печеных картофелины.
- Я тожно - беда. Нутро... - Сысойко хотел объяснить свою болезнь и
разжалобить Пилу, но не умел. Вдруг он спросил Пилу: - А Апроська?
- Апроська помират.
- А может, представляется?.. Не помрет?
- Кто ее знает. А канючит больно: подь, бает, к Сысойке, снеси
картошки, да пусть, бает, придет молочка потрескать.
- Ох, не говори, - не могу, моченьки нет... - стонет Сысойко. Пила
молчал. Ему жалко было Сысойку и его мать, которая была больная, слепая и
сумасшедшая.
- Истопить уж печь-ту! А где ребята-те?.. - Пила слез с печки.
- В печке, - сказал Сысойко. Пила подошел к окну, стал сгребать рукой
снег с полу; постоял у окна, ветер дует; надо бы заткнуть, а чем: ничего нет
такого. Он взял с полу лапоть, приладил его в раму, а ветер все дует.
- Нет ли чего затыкать-то?
- Нету, братанко, - сказал Сысойко.
- Да хоть рукавиц, что ли, дай; жалко!.. Черт!! успеешь околеть-то...
Боров! лежать бы все... Чуча! Сысойко сбросил с полатей рукавицы и шапку.
Пила затыкал ими раму; ветер перестал дуть, зато в избе темно сделалось.
Пила пошел на улицу; ветер все дул. Пила отскреб немного снегу от окна
рукавицами и пошел искать дров около стайки, в которой лежала лошадь, не
евшая ничего два дня. Пила долго удивлялся ветру: "Экой какой, сила какая!..
Эвон что разворочал". Он достал с потолка стайки сена и соломы, снес их
лошади.
- Ужо я овсеца тебе принесу... Скотинка ты, скотинка экая! - жалобно
говорил Пила, смотря на лошадь, как она принялась охобачивать сено и солому.
Гаврило Гаврилыч Пилин, по-подлиповски Пила, был человек добрый, пробойный и
работящий. Он один из подлиповцев понял, что ничего не делая жить нельзя; он
как-нибудь старался приискать себе работу, сбыть ее, а главное, услужить
своим подлиповцам. Назад тому год Пила постоянно стрелял дичь и сбывал ее в
городе, хлеб у него водился; но как-то раз утопил ружье в реке, сам
простудился и, пролежав два месяца, обеднел до того, что ему с семейством