"Роберт Рэнкин. Мир в табакерке, или Чтиво с убийством " - читать интересную книгу автора

И хотя тогда я этого не понимал, в этот момент я творил историю. Видите
ли, в пятидесятые годы такого понятия, как "подростковая вечеринка", просто
не существовало. Парней призывали в армию в тринадцать лет и не выпускали в
народ, пока им не исполнялось двадцать. А в это время их уже считали
ответственными гражданами.
Мое поколение, появившееся в результате демографического взрыва после
войны, на год опоздало к призыву, и теперь, когда у нас еще никогда не было
настолько хороших продуктов и всего прочего, мы буквально изобрели
подростковую вечеринку.
Кроме того (о чем я не догадывался), вечеринка в моем доме стала самой
первой подростковой вечеринкой. Той, которая стала образцом для подражания
всем остальным подростковым вечеринкам.
Так что в этом отношении, я думаю, мне есть за что благодарить Т.С.
Давстона. И хотя он все-таки взорвал мою собаку, он же потом извинился.
Я сидел на кровати и возбуждался все больше и больше.
Через час или около того я начал волноваться. В комнате висел
сигаретный дым, поднимающийся из кухни, звуки разгульного веселья
становились все громче, а Т.С. Давстон все еще не шел за мной.
Я понял, что он ждет подходящего момента. То есть дожидается, пока
соберется весь народ.
Около девяти я начал подозревать неладное. Дожидаться подходящего
момента - это, конечно, хорошо, но так я пропущу собственную вечеринку, и,
кроме того, я был почти уверен, что слышал, как внизу что-то разбилось. И не
раз. Как будто что-то уронили. Я просто не мог больше ждать.
Было почти десять часов, когда ко мне постучали. В комнате уже было
столько дыма, что я едва мог разглядеть дверь. Я добрался до двери и
распахнул ее настежь.
На лестнице стоял Джон Омолли в обнимку с юной девицей. Я радостно
ухмыльнулся. Омолли был одет Парнеллом, а девица - миссис О'Ши.
Видимо, я произвел действительно большое впечатление, особенно в клубах
дыма, вырвавшихся из комнаты вслед за мной, и все такое. Девица завизжала, а
Омолли отпрянул назад, мелко крестясь.
- А где Т.С. Давстон? - спросил я.
Омолли несколько судорожно показал куда-то в направлении кухни.
Я пожал плечами. Больше ждать было невозможно. Я шел вниз, и все тут.
А вниз пройти было не так-то просто. Вся лестница была занята
целующимися парочками. Я пробирался между ними - или поверх них --
повторяя: "Извините..." и "Простите, пожалуйста!" В нашей маленькой гостиной
было столько народу, что мне пришлось буквально проталкиваться вперед.
Входная дверь была открыта, и я увидел, что в садике, да и на улице перед
домом, тоже полно гостей. Я протиснулся в переднюю, отведенную для танцев, и
попытался - без всякого успеха - добиться, чтобы меня услышали.
Проигрыватель играл слишком громко, и никто не обратил на меня ни малейшего
внимания.
Должен признаться, что я уже был сыт всем этим по горло. То есть --
действительно сыт по горло. Я заорал "Эй!" со всей мочи, и в этот самый
момент пластинка закончилась, и я понял, что мне удалось обратить на себя
внимание абсолютно всех присутствующих.
Они все повернулись ко мне, и они все уставились на меня, и они все
завизжали. Ну, то есть девчонки завизжали. Парни издали другой звук --