"Роберт Рэнкин. Мир в табакерке, или Чтиво с убийством " - читать интересную книгу автора

- Умерла, значит, - сказал Норман.
- Она вскрикнула! - закричал профессор, от чего Норман едва не
обмочился. - Она вскрикнула и ее начало корчить. Она сорвала с себя одеяло,
а затем - ночную рубашку. Я пытался уложить ее обратно в постель, но она
вырвалась из моих объятий, и тут все и произошло. Ее кожа покрылась
трещинами. Ная поднялась на ноги передо мной, встала на кровати во весь
рост, и кожа осыпалась к ее ногам, как шелуха, и теперь она стояла передо
мной, прекрасная, обновленная, нагая. Потрясение было столь велико, что я
упал замертво, а когда очнулся на следующее утро, ее уже не было. Она
оставила мне записку, прочтя которую, я понял, что я натворил, когда увез ее
из индийской деревни.
Видите ли, она была обещана богам. Когда, в детстве, ее укусила
королевская кобра, ее матушка в молитве пообещала Шиве отдать свою жизнь в
обмен на жизнь ее дочери. Всевышний, должно быть, услышал мольбу и сжалился
над ней. Мать умерла, но девочка выжила. Однако она теперь принадлежала
богам, и с того дня она больше не старела. Каждый год она сбрасывала кожу и
являлась рожденной заново. Старик в деревне не был ей дедом - он был ей
младшим братом.
Она забрала все деньги, которые я заработал на ее выступлениях, и
купила билет в Индию. Я не пытался преследовать ее. Кто ее знает, может
быть, она и по сей день живет в своей деревне, столь же прекрасная и
молодая, как всегда. Я никогда туда не вернусь, и я молюсь, чтобы ни один
человек с Запада туда не добрался.
Мы докурили в молчании, лишившись дара речи после этой необычайной
истории.
Норман, однако, лишился дара речи ненадолго.
- Ничего так сказочка, - сказал он. - Жаль, что вам нечем доказать,
что это правда.
- Разве тебе не хватает доказательств? - спросил профессор.
- Каких? Что это правда, потому что вы это рассказали?
- Какие же еще доказательства ты хочешь получить?
- Кожу могли бы показать.
- Но я же показал.
- Нет, не показали, - сказал Норман.
- Отнюдь, мальчик мой, я показал. Я приказал выдубить сброшенную ей
кожу и сделать из нее шкатулку. Ту самую, из которой ты ел сладости.

До этого мне ни разу не приходилось быть свидетелем реактивного блева,
и, надо признаться, картина была впечатляющей. Лицо Нормана стало
ярко-серым, он, шатаясь, вывалился из фургона и бросился бежать.
Пара-другая особенно крупных псов бросилось ему вдогонку, но Норман без
труда оторвался от них.
Профессор уставился на перепачканный ковер.
- Если его так вывела из себя шкатулка, - сказал он, - хорошо, что я
не сказал ему, из чего сделаны сладости.

- Так из чего же, все-таки, были сделаны сладости? - спросил я Т.С.
Давстона, когда мы однажды ночью, месяц спустя, отправились к "грязным
акулам".
- Из кусачих жуков, наверно.