"Роберт Рэнкин. Мир в табакерке, или Чтиво с убийством " - читать интересную книгу автора

- Я никуда не тороплюсь, - сказал я.
- Отлично, - обрадовался дядюшка.
Т.С. Давстон глухо застонал.
- С тобой все в порядке, Чарли?
- Да, дядюшка, да. Приступ золотухи, только и всего.
- У меня есть травка, которая тебе поможет.
- Не сомневаюсь.
- Я что-то пропустил? - спросил я.
Дядюшка покачал лысой головой.
- Я думаю, у Чарли есть подружка, - сказал он. - И ему не терпится
попрактиковаться с ней в навыках, благоприобретенных с помощью
библиотекарши.
Т.С. Давстон фыркнул и пошаркал ногами.
Я снова постарался изобразить лицом немой вопрос.
- Великая Цель, - начал дядюшка, становясь в величественную позу. --
Достижение которой даст мне право занять место в учебниках истории. Но они
знают, что я стою на пороге, и именно поэтому следят за каждым моим шагом.
- Они, которые из тайной полиции?
- Из тайной полиции. У них везде мощные телескопы. Они видят нас даже
сейчас. Именно поэтому я держу своих малюток за занавеской. В тайной полиции
хотят знать все о моей работе и выкрасть их для своих хозяев на
Морнингтон-Кресент. Но им это не удастся, вот уж нет - никак не удастся.
- Очень рад это слышать.
- То, чем я здесь занимаюсь, - сказал дядюшка, - послужит всему
человечеству. Не только немногим избранным. То, чем я занимаюсь, обеспечит
мир во всем мире. Ты спрашивал, почему я выращиваю именно эти конкретные
виды, не правда ли?
Я кивнул, подтверждая, что интересовался этим.
- Потому что из них можно получать специальные средства. Мощные
галлюциногены, которые, если смешать их в верных долях и принимать
правильно, дают мне возможность входить в состояние измененного сознания. А
когда я пребываю в нем, я могу общаться напрямую с растительным миром. Как
доктор Дулиттл говорил со зверями, так и я могу говорить с деревьями.
Я поглядел на стоявшего поодаль Т.С. Давстона, который скорчил
страдальческую гримасу.
- И что же могут сказать деревья? - спросил я.
- Многое, - ответил дядюшка, - даже чересчур. Болтают без умолку,
как соседки за чашкой чая. Жалуются на белок и воробьев, на шум и
автомобили. Если я еще хоть раз услышу, как старый дуб рядом с Домом Моряка
распространяется на тему того, насколько цивилизованнее мир был раньше, я
точно сойду с ума.
Я постарался не обращать внимания на то, как Т.С. Давстон закатил глаза
к потолку.
- Они все разговаривают? - спросил я.
- Насколько мне известно, - ответил дядюшка. - Хотя я, разумеется,
понимаю только английские породы. Не имею ни малейшего понятия, о чем могут
говорить ливанские кедры или китайские гинкго.
- Может быть, стоит заняться языками?
- Боюсь, у меня нет на это времени.
Я кивнул, хлюпнув воротником рубашки, и снова подтянул шорты.