"Рут Ренделл. Птичка тари (психологический триллер) " - читать интересную книгу автора

лишней. Но страха она не чувствовала. Она вновь кинулась в комнату матери,
чтобы посмотреть, нет ли кого перед сторожкой, пусть даже это будут всего
лишь кролики, щиплющие бордюрную травку. По вечерам кролики всегда
появлялись, в этом не было ничего необычного. Они не могли добраться до
материнского огорода, потому что большая часть грядок была покрыта
сетками, - салат-латук, капуста, горох и морковь, но не бобы и не клубника,
потому что кролики их не ели. Солнце опускалось за лес, деревья сделались
черными, а небо стало таким ослепительно золотым, что на него невозможно
было смотреть. Лиза следила, как солнце опускается и исчезает, пока не
померкло все золото и небо вместо желтого не превратилось в розовое, а потом
окрасилось в красный цвет. Как только солнце зашло, появились летучие мыши.
Мать объясняла, что они охотятся на насекомых в темноте: их писк, который не
в состоянии услышать человеческое ухо, отскакивает от предметов в воздухе и
эхом возвращается к ним.
Ночная бабочка подлетела к окну, и Лиза узнала в ней оливковую совку,
хотя ее тельце было желто-коричневым, а не розовато-коричневым, а подкрылья
желтоватыми. Возможно, подкрылья всегда такие. Мать принесла ей из
библиотеки Шроува книгу о ночных бабочках, а также "Полное собрание
британских бабочек" Фроухока. Лиза сбежала вниз и достала книгу. Она не
отказалась бы и от яблока, но в это время года яблок не было. Вместо этого
она поела клубники, которую они с матерью собрали перед приездом мистера
Тобайаса.
Лизе не удалось найти картинки, по которой она без колебаний могла бы
опознать увиденную бабочку, и она, забравшись в постель, должно быть,
уснула, потому что больше ничего не помнила о той ночи, а вот в следующий
вечер или через вечер она выглянула из материнского окна намного позднее, в
сумерках, и увидела их у ворот Шроува, они стояли, прислонившись к стене
маленького замка. Мистер Тобайас обхватил мать руками и целовал ее так, как
Лиза никогда не видела, чтобы кто-то кого-то целовал, - прямо в губы.
По правде говоря, Лиза вообще не видела, как люди целуются, и знала
только материнские поцелуи, но это было совсем другое. Мистер Тобайас
отпустил мать, и мать вошла в дом. Возвращаясь крадучись в свою комнату,
Лиза услышала, как мать поет внизу. Пела она не громко, но с удовольствием.
И Лиза узнала песню, вроде бы называющуюся "Моцарт", потому что она часто
слышала, как мать ставит пластинку, где женщина поет, как она сделала бы
своего любимого лучше с помощью снадобья, которое хранится в ее сердце.
На уик-энд в Шроув прибыло много гостей. Это все были друзья мистера
Тобайаса, как сказала мать, - двое мужчин и три женщины; они появились на
проселочной дороге и, не останавливаясь, проследовали мимо сторожки, через
ворота Шроува прямо к дому. Лиза спросила, нельзя ли им пойти туда, ей и
матери, посмотреть гостей, но мать сказала, нет, ей не стоит показываться
там до понедельника, и Лизе, конечно, тоже.
- Почему? - спросила Лиза.
- Потому что я сказала "нет", - ответила мать. - Мистер Тобайас
приглашал нас, но я сказала "нет", не в этот раз.
- Почему?
- Думаю, так лучше, Лиза.
В субботу вечером Лиза увидела, как гости возвращаются с прогулки. Она
стояла возле окна в комнате матери и видела их всех очень ясно, как они идут
по саду возле сторожки. Одна из дам остановилась, чтобы полюбоваться большой