"Мэри Рено. Тезей " - читать интересную книгу автора

полированного кипариса, с инкрустацией и резьбой; и бабушка провела полгода
у ткацкого станка, чтобы сделать то синее шерстяное покрывало с каймой из
летящих журавлей... Возле ложа стояли окованный бронзой сундук для его
одежды и шкатулка слоновой кости для украшений на специальной крашеной
подставке... На стене висело оружие: щит, лук, меч и кинжал, охотничий нож и
шлем с султаном из перьев, из стеганой шкуры, на подкладке из тонкой красной
кожи... Больше там ничего не было, не считая шкур на полу и на кресле. Он
сел и показал мне на ножную скамеечку.
С лестницы донесся приглушенный шум Зала: женщины терли песком длинные
столы, прогоняя мужчин с дороги; какая-то стычка, смех... Дед насторожился,
как собака при звуке шагов... Потом положил руки на подлокотники со львами и
сказал:
- Так слушай, Тезей. Чем ты недоволен?
Я смотрел на его руки. Согнутые пальцы забрались в открытые пасти
львов, на указательном был царский перстень Трезены с Богиней-Матерью на
печатке... Я дергал медвежью шкуру на полу и молчал.
- Когда ты станешь Царем, ты будешь управляться лучше нас, правда?
Умирать будет лишь уродливое и низкое, всё что гордо и прекрасно будет вечно
жить. Так ты будешь править своим царством?
Теперь я взглянул ему в лицо, чтобы посмотреть, не дразнит ли он меня.
И мне почудилось, что жрец с ножом мне просто приснился. Он притянул меня к
своим коленям и зарыл пальцы в мои волосы, как делал это с собаками, когда
те подходили приласкаться.
- Ты знал Царя Коней, он был твоим другом. Поэтому ты знаешь - он сам
выбрал, быть ему царем или нет.
Я сидел тихо и вспоминал ту их великую битву и боевой клич.
- Ты знаешь, он жил как царь. Он первый выбирал себе пищу и любую
кобылу, какую хотел, и никто не спрашивал с него работы за это.
- Ему приходилось биться за это, - сказал я.
- Да, верно. Но потом, когда прошла бы его лучшая пора, пришел бы
другой жеребец и забрал бы его царство. И он бы умер трудной смертью или был
бы изгнан из своего народа, от своих жен, и его ждала бы бесславная
старость. Но ты же видел - он был гордый!..
- А разве он был старый? - спросил я.
- Нет, - его большая тяжелая рука спокойно лежала на львиной морде. -
Не старше для коня, чем Талай для человека. Он умер не из-за этого. Но когда
я стану рассказывать тебе почему, - ты должен слушать, даже если не поймешь.
Когда ты станешь постарше, я расскажу тебе это еще раз, если буду жив. Если
нет - ты услышишь лишь однажды, сейчас, но что-нибудь запомнишь, верно?
Пока он говорил, влетела пчела и загудела меж крашеных стропил... Этот
звук до сих пор вызывает в памяти тот день.
- Когда я был мальчиком, - сказал он, - я знал одного старика, как ты
знаешь меня. Только он был еще старше, это был отец моего деда. Сила
покинула его, и он всегда сидел: грелся на солнышке или у очага. Он
рассказал мне эту быль. Я сейчас рассказываю тебе, а ты, быть может,
расскажешь когда-нибудь своему сыну...
Помню, я тогда взглянул деду в лицо: улыбается он или нет.
- Так вот. Он говорил, что давным-давно наш народ жил на севере, за
Олимпом, и никогда не видел моря. Я не сразу поверил - прадед сердился на
меня за это... Вместо воды у них было море травы, такое широкое, что